Белый край

Укрываясь за воинами, двое принцев медленно подошли к стенам крепости, по щиколотку утопая в снегах. Я заметила, как за их спинами другие их приспешники достают из одной из телег длинный, узорчатый гроб, из которого то и дело слышался стук и приглушенные стоны.

— Афина, поприветствуй их от моего имени, — я кивнула окцитийке.

— Сальмата, мегалитате туама! — выкрикнула она, склонив голову.

— И скажи, что ворот нет, подниматься придется на веревках. — добавила я.

— Э… Сипана! Ам…

Она долго мялась, но, в конечном итоге, произнесла нечто настолько длинное и запутанное, что, пожалуй, я и на северном языке смысл всего сказанного не поняла бы. Это отлично иллюстрирует разницу в сословиях и культуре между нашими народами — перед ярлом тоже склоняют голову, но не распинаются огромными тирадами лишь, чтобы показать уважение. В конце концов, уважение северяне выказывают не словом, а делом — хороший воин всегда нужен в военном походе на юг.

Принцы о чем-то переговаривались за спинами своих солдат, что-то приказали своим людям. Вскоре воины расступились, и я, наконец, увидела двух юношей в полный рост — они были чуть старше меня, было им на вид лет по двадцать. Кожа у них была смуглая, хотя и гораздо более светлая, нежели у их воинов и слуг. Волосы, как и у многих окцитийцев, черные, кудрявые.

И вдруг из кареты вышел третий. Человек, казалось, наплевавший на суровый холод и лютый ветер, был одет в длинный черный балахон с глубоким капюшоном. На его шее висела сверкающая в ночи цепь, на которой я разглядела незнакомый мне символ — трехконечную звезду.

— Здравствуй, Соленый Ворон. — произнес человек, снимая капюшон.

Глава 35: Смерть и золото, часть вторая

Принцы, похожие друг на друга как две капли воды, медленно поднимались со своей свитой на стены Белой крепости. Вместе с ними на веревках поднимали также и толстый гроб, и мешки с провизией, и небольшой сундук, скованный цепями и тяжелым навесным замком. Последним на стены поднялся, как я поняла, священник — я наконец смогла как следует разглядеть его.

Это был мужчина лет тридцати с длинной, неухоженной бородой, завязанной в узел. Голова его была начисто обрита, а брови укорочены так, что от них оставались лишь две точки по центру. Сложив три пальца вместе, он сделал жест, доселе мною невиданный — коснулся ими сперва левого плеча, затем правого, и, наконец, своего лба, что-то тихо шепча. Нормально было бы ожидать от него более бурной реакции на мертвецов в стенах, на лютый холод, однако мужчина оставался спокоен. Более того — на его лице явно читалось удивление, но не то, что истово верующие испытывают, встретив иноверца, а скорее чисто научный интерес. Иными словами, он удивлялся и радовался всему вокруг, словно маленький ребенок.

— Афина, переводи, слово в слово, — не оборачиваясь приказала я.

Впрочем, это и не требовалось — девушка уже смирилась со своей ролью синхронного переводчика и внимательно прислушивалась, ожидая того, что скажут принцы.

— Ты — главная здесь? — обратился ко мне один из близнецов. — Это принц Адон. — тихо добавила Афина.

Как она их различает?

— Да, — кивнула я в ответ. — Мое имя — Майя Бортдоттир. Прошу, пройдемте внутрь, в тепло.

Принцы эту идею оценили, и вскоре вся делегация двинулась вглубь ледяной крепости. У нас вряд ли нашлись бы достаточно большие залы, чтобы разместить их всех, поэтому решено было направить гостей в самый вместительный — в столовую. Вряд ли царские особы были готовы к такому уровню "комфорта", учитывая то, что у нас не было ни столов, ни стульев, однако шкуры — лучшее, что я могла им предложить.

Впрочем, к моему удивлению, юноши не стали возмущаться или хоть как-то показывать признаки недовольства. Напротив, они пусть и несколько безэмоционально, но все-таки с благодарностью приняли предложение присесть на шкурах. Возможно, тут сказывалось то, что их визит сюда, в крепость, носил несколько неформальный характер, а то и того хуже — был совершенно секретным.

— Мы пришли сюда с горечью в сердцах, — начал один из них. Какой — не пойму.

— Это принц Герот, дура, — усмехнулся в моей голове мертвец.

А ну молчать! Не хватало еще чтобы ты меня позорил!

— Наш отец умер, не оставив прямого наследника, — продолжил второй принц. — Матушка скрыла от нас и кого бы то ни было, кто родился первым — я или мой брат. А отец не успел принять решение, кому перейдет престол.

— И вы хотите спросить его сейчас? — уточнила я, саркастически подняв бровь. — Вам не сказали о том, что мертвецы, вернувшись к жизни, особой разговорчивостью не отличаются?

— Майя! — ахнула Афина. — Я не буду это переводить!

— Тогда, позвольте мне, — с улыбкой тихо сказал священник на северном языке. — Я много странствовал и знаю ваш язык.

Я кивнула ему в знак согласия, и он негромко начал повторять мои слова принцам, уже на окцитийском языке. На их лицах все так же не было ни тени каких-либо эмоций.