Читаем Белый край полностью

Надья, услышав эти слова, отдала лампу в руки Бруни, а сама отошла куда-то в темноту. Буквально через пару секунд она вернулась, держа в руках ступку с пестиком, а также небольшой мешочек.

— Да мы, старожилы крепости, все думали, думали... — протянул Бруни. — Это ведь обязанность командира — татуировки воинам дарить, ага? Только вот командир у нас сама без рисунка.

— И мы решили, — продолжила за него Афина. — Проголосовать. Мы здесь сидим дольше всех в крепости.

— Единогласно, — пробасил Сих. — Вы достойны.

Пребывая в состоянии легкого шока, я непонимающе смотрела то на одного, то на другого "похитителя". Достойны? Татуировки?

"Дура!", — воскликнула Дима, смеясь. — "Ты сюда за такой и пришла, забыла?"

Твою же мать...

— Я уже... — тихо произнесла я. — И забыла... Зачем я здесь...

— Хех, — усмехнулся Бруни. — Ну, это... Как бы сказать-то...

— Но ведь еще рано, разве нет?! — воскликнула я. — Не прошло еще пяти лет! Еще должна пройти зима, и...

Надья с какой-то необъяснимой печалью в глазах посмотрела на меня. Ее морщинки на секуну стали глубже, казалось, что она вот-вот заплачет.

— Вам нужно уходить, дети, — вздохнула она. — Получить рисунки и уходить. Нечего вам тут помирать.

— Уходить?! — я вскочила на ноги. — Сдурели совсем?! Ну-ка, убирайте это все нахер! Не надо мне...

— Да успокойся ты, — усмехнулся Бруни и положил свою огромную ладонь мне на макушку. — Мы просто даем вам шанс. Не хотите — не пользуйтесь. В конце-концов, в Скагене ж все того... Дебилы.

— Бруни! — ахнула Афина, но здоровяк звонко засмеялся.

Тем временем Надья села на пол, скрестив ноги. В свете лампы я увидела, как в ступку она наливает из крохотной глиняной емкости топленый жир, а затем крючковатыми, костлявыми пальцами развязывает мешочек.

— Издревле... — начала она свой рассказ. — Этот символ значил принадлежность к семье. Каждый, кто носил его — был братом множеству братьев и сестер, сестрой множеству сестер и братьев.

Из мешочка в растопленный жир она высыпала черный прах и принялась его размешивать. В руке Бруни в этот момент я заметила костяную иглу, подобную той, которой Хьялдур рисовал на мне мировое древо.

— И каждый член этой семьи дорожил остальными, — продолжила Надья. — Как настоящими родичами. Так же, как мы дорожим вами, детки.

Сих и Бруни усадили нас с пиявками в ряд. Афина же прошла следом, стягивая с наших плеч шубы, кофты и рубахи, оголяя наши спины.

— И поэтому мы клянемся вам, что оставим свой пост и пойдем на юг, ежели кто-то захочет лишить вас свободы, заработанной трудом в Белой крепости. — слова Надьи словно превращались в спирали, сила ее клятвы чувствовалась в самом воздухе.

— И накажем обидчиков. И не будем бороться с мертвыми. — продолжил Бруни, неожиаднно серьезный, но от того не менее счастливый и гордый.

— И найдем вас. И защитим вас. — произнес Сих в своей вечно спокойной, хладнокровной манере.

— И вернем вашу свободу в честном бою. — улыбнулась Афина, отчего ее острое, худое лицо вдруг стало добрым и нежным, как лицо матери, впервые видящей своего ребенка.

Костяная игла впилась в кожу. Я зашипела от боли, но Бруни не прекращал раз за разом пускать мою кровь, после чего Афина сразу же втирала в рану краску из праха.

— Клянемся на прахе наших предшественников! — воскликнули все четверо в один голос.

<p>Глава 41: Зима в сердцах</p>

Я зашипела от боли в очередной раз — татуировка заживала медленно, болезненно. Медленно провела кончиками пальцев по жесткой корке засохшей крови, и на подушечках остались следы мутной черно-желтой жидкости. Пусть это и было необходимо, но от того не менее неприятно. Но все это можно перетерпеть.

Терпеть можно до бесконечности, если есть достаточно веская причина. Терпеть боль, терпеть собственную слабость. Стерпела я и то, что никто даже не поздравил меня с получением татуировки — пиявки молчали, старожилы крепости и вовсе делали вид, что ничего не произошло. Тайный ритуал, загадочность? Нет, черт возьми, просто у каждого есть свои причины.

Пиявки... Разочаровались во мне. И я не смею их в этом винить — мне и самой от себя становилось тошно. Сухое, жесткое тело, слабый дух, черствое сердце. Каждый день я просыпалась с одной мыслью — мне было ужасно стыдно за то, что я не отговорила их от похода на север. Все могло бы сложиться иначе. Варс давно бы женился, может быть даже завел ребенка. Снорри вряд ли бы отставал от брата — такой крепкий, сильный парень не был обделен вниманием, лишь сам игнорировал всех молодых девушек вокруг. А Кира... Даже если бы ее не ждало счастье на нашей родине, в красном племени ей были рады. Мне очень стыдно перед каждым из них.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мать Севера

Голый край
Голый край

Дима, экономист недоучка, умирает прямо в свой день рождения. Но жизненный путь его души не завершен: она реинкарнировала в теле новорожденной девочки по имени Майя где-то в глуши, в отсталом племени на далеком севере. Морозы, голод и злые духи способны загнать в могилу даже бравого воина. Казалось бы, что сможет сделать здесь маленький ребенок?Дима в теле маленькой Майи пройдет заново не только этапы взросления, но и эволюции человечества, чтобы привести свое племя к величию. Лишь Майя способна покончить с голодом и дать людям силу защитить самих себя. И ни боги, ни враги с дальних земель не смогут помешать Матери Севера, ведь у Майи есть то, чего нет у других – знания.Комментарий Редакции: Смелая фантазия о том, что могло бы случиться с человечеством, если бы его посетил пророк в теле ребенка, обремененного знаниями, накопленными за годы существования цивилизации. Захватывающая история, которая заставляет иначе взглянуть на ценность современных технологий.Содержит нецензурную брань.

Антон Пешкин

Попаданцы

Похожие книги