Белый край

— А помнишь... — прошептала она. — Как ты нашла меня? Тогда, у полей. Твой отец хотел огреть меня палкой за воровство, а ты закрыла меня собой.

Я молчала. Все-равно отвечать было нечего — я помнила и этот, и любой из дней, проведенных с ней.

— А потом ночью ты вынесла мне огромную жареную рыбину... Ты правда тогда легла спать голодной?

— Кир...

— А когда сосед прогнать меня хотел, помнишь? Я тогда спала в хлеву, а он на меня кричал, кричал... А ты на него чем-то посыпала, что он потом целый день чесался, до крови все расчесал.

Ее тонкие, холодные пальцы, нежно массировали кожу под волосами. Иногда касались моего уха, блуждали вокруг него и едва ощутимо касались кончика и мочки. Плавно, незаметно, ее ласка переходила все ниже, на мои щеки, шею.

— Как тебя можно не любить, Майя? — ласково улыбнулась она. — Потому я и оставила тебя... Я хотела чтобы ты стала сильной, чтобы с тобой ничего не случилось, если меня не будет рядом.

"Она лжет", — раздался в голове слабый, едва различимый голос Димы.

Плевать.

— Будь рядом всегда. — невольно прошептала я, прикрывая глаза.

— Буду. — прошептала в ответ Кира, опускаясь на шкуру рядом со мной.

Ее рука медленно, но уверенно проскользнула под мою шубу, пальцы коснулись ключицы. От легкого холода я поежилась, по руке побежали мурашки.

Кира вдруг закинула одну свою ногу поверх моей, приблизилась еще больше. Я чувствовала, как вздымается от тяжелого дыхания ее грудь, как пышет жаром ее молодое тело.

"Она лжет, Майя", — не унимался мертвец, но голос его был слышен, словно старая грампластинка. — "Она лжет. Она использует тебя. Майя!"

— И я хочу, чтобы мы всегда были вместе, — еще тише прошептала Кира, ее губы почти коснулись моего уха, обдавая его горячим дыханием. — Чтобы ты была только моей.

Кира задула тусклый огонек масляной лампы.

Глава 42: Исход

После ночи, проведенной с Кирой, я едва нашла в себе силы проснуться. Все тело сковывала приятная, ноющая боль, на губах остался привкус крови той, что призналась мне в любви, а в самом низу живота ощущались легкие, приятные мурашки.

Было темно. Но темнота не мешала мне, о нет. В этот короткий миг я могла лишь лежать на теплой шкуре, ощущая тепло ее обнаженного тела, думая о том, как все могло так обернуться. Неловкий жест, ее поцелуй, бесконечные объятья — клетка ее тонких, жестоких рук. Все шло именно к этому моменту, и когда тебе остаются на жизнь лишь считанные дни, а то и вовсе часы, сложно жалеть о чем-то подобном. И все-таки меня не покидало ощущение нереальности и неправильности произошедшего.

Кира тихо, сонно простонала. Ее рука мягко, плавно проскользнула с моего живота на едва выросшую грудь. Она накрыла ее своей ладонью, чуть приподнялась. Я чувствовала ее дыхание на своей щеке.

— Доброе утро. — улыбнулась лиса.

Я не смогла ничего ей ответить. За осознанием того, что произошло, медленно приходил и стыд. Щеки горели, как после нескольких сильных пощечин.

— Надо вставать, — наконец негромко сказала я, едва шевеля пересохшими губами. — Пить...

— У нас осталось еще немного, — промурлыкала она и потянулась за кувшином. — Ой, нет, все разлито...

Вздохнув, я наконец приподнялась на руках и села, проводя ладонью по своему лицу. Под подушечками пальцев прощупывался уродливый, перечеркнувший мою возможную красоту шрам. Впрочем, Киру он, казалось, совершенно не заботил — ей бы я понравилась любой, даже лысой или безносой.

Нашарив рукой в темноте свои штаны, я принялась одеваться. Руки едва слушались меня, ныли и дрожали после бурной ночи, но кое-как мне все же удалось совладать с собственным телом и натянуть на себя хотя бы штаны с рубахой. О том, где сейчас валяется моя шуба, мне и думать не хотелось.

Через едва прикрытый шкурой вход в мое обиталище задувал прохладный северный ветер. Я поежилась от холода, но почти сразу же Кира обняла меня, крепко прижимаясь всем своим телом.

— Что ты делаешь? — неловко спросила я.

— Грею тебя. — улыбнулась в ответ она.

В конечном итоге, мы обе стали одеваться. Под толстыми шкурами, да еще и вдвоем, было, конечно, тепло, но в провести в таком комфорте еще хоть немного времени для меня было непозволительной роскошью. Наконец, я укуталась в тяжелую шубу, крепко затянула пояс и подняла воротник, чтобы он прикрывал шею и щеки. Пора выходить.

Лишь стоило мне приподнять шкуру, как в комнату ворвался сильнейший, порывистый ветер. На улице была настоящая буря, сквозь которую едва ли что-то можно было разглядеть. Колкие снежинки липли к глазам и ресницам, веки склеивались меж собой если начать щуриться, и по такой ужасной погоде мы с Кирой, крепко держась за руки, почти наощупь пошли вниз, в столовую.

Там сейчас было довольно людно. Множество людей, в основном из странного племени, ели все вместе. Но никто даже не пытался начать разговор. Слишком тяжелые камни сейчас были на сердце у каждого, и я прекрасно их понимала. Даже дети уже не носились по ледяным коридорам, а прижимались к своим матерям, прятались в их тепле от холода снаружи.

— Ну и погодка... — мрачно протянула Надья, протягивая мне миску с едой.