БЕЛЫЙ КРЕСТ

- Католик, - повторил он. - Когда еще были католики. Они верили в Бога. Их вера была похожа на религию русских. Только оказалась слабее.

- Что из того, кем был твой прадед сто лет назад? - равнодушно бросила напарница.

- Он был летчик, - упрямо продолжал Коулмен. - Воевал в последней войне.

- А, так это его «мы ездил уважать память»? - Последние четыре слова она насмешливо процитировала по-русски с сильным акцентом.

- Нет. Он не погиб на войне. Он умер в приюте для стариков при католической общине. От него кое-что осталось. Книги. Я читал их. - Он помолчал. - Тот, кого ждут наши с тобой работодатели, придет и возьмет мир. Но ему поклонятся все. Понимаешь - все. И избранный народ тоже. Они не станут царями мира. Зверь сочтет всех, поголовно.

- Зверь? - Пауза, затем неуверенное: - Он не похож на зверя.

Она говорит о ребенке, догадался Мурманцев.

- Ты правда думаешь, что он…

- Может, и нет, - отрывисто произнес Коулмен. - А думать нам не положено по штату. За нас думают наши хозяева. Он им понадобился - мы его доставили, в целости и сохранности. Дальше не наше дело.

- Но ты же не веришь в эти сказки для идиотов, в эти бредни?

Его голос стал другим, напряженным:

- Чем отличаются овощи на грядке от садовника, знаешь?

- У них нет выбора, - хмыкнула Кейт Янг и резюмировала: - Грядка - это тоталитаризм.

Рассмеялась собственной шутке.

- Выбор - идеологическая пропаганда, - процедил он презрительно. - «Собиратели искр» отлично знают, что нет никакого свободного выбора. И еще лучше знают, что «пустые скорлупки» не купятся ни на что другое, кроме этого самого свободного выбора. Гои глупы, бездарны и жадны. Их легко держать в упряжке, помахивая перед носом «выбором».

- Свободу изобрели не евреи, - угрюмо-оскорбленно отозвалась женщина.

- Если я скажу тебе, кто ее изобрел, ты удивишься.

- Ну?

- Христос.

- Русский бог? - Она фыркнула. - Чушь. Всем известно, что русские ненавидят свободу, она рабы по природе.

- У каждого свои представления о свободе. У них - свои. Только это не имеет значения.

- Почему?

- Овощи на грядке думают, что садовник приставлен к ним для их хорошего самочувствия. Но они не знают об овощном супе. А садовник знает. Этим они и отличаются.

Женщина обдумала его слова и сказала, не без издевки:

- Тогда почему бы тебе не прикончить этого щенка? Он вырастет большим и страшным садовником. У-у!

Мурманцев представил, как она изобразила «козу».

- Если это он, - ответил Коулмен, - то скорее он тебя прикончит, чем ты его.

- Ты боишься. Ты просто слабак. Брюзга. Боишься смотреть в будущее. А я вот не боюсь. И плевать мне и на избранный народ, и на всех его мессий вместе взятых.

- Да. Ты любишь деньги. Поэтому ты боишься только одного - потерять их. Тогда ты сама для себя будешь никем.

- Да пошел ты. Ты-то чем лучше? Лижешь жопы избранным, как и я. Значит, все-таки надеешься на подачки.

- Это так, - серьезно ответил он. - Надеюсь. Есть разница - если тебя, сорвав с грядки, сожрут сразу - или сначала будут резать на куски, а потом долго-долго варить в кипятке. Я намерен попасть в первую категорию.

- Ты псих, - зло сказала женщина.

Чуть погодя он подвел итог:

- Только псих может заниматься кражей и доставкой мессий для фанатиков.

Время приближалось к восьми часам вечера. Вдоль дороги уже зажглись фонари. Городок они миновали, и теперь ехали по пустынной местности со скучным голым пейзажем. Мурманцев держался за длинным грузовым фургоном, который надежно укрывал его от ведомых.

Беспокоило одно: похитители до сих пор не поделились с ним своими дальнейшими планами. А если они намерены ехать всю ночь, подменяя друг друга за рулем? Ему в этом случае напарник тоже пригодился бы.

На дорожном щите значилось, что до Газы восемь километров. Канареечная машина похитителей свернула на объездной путь в пяти километрах от города.

- Кто будет встречать? - спросила Кейт Янг.

- Не знаю. Может, сам.

- Секретарь Мозес-Леви? - не поверила она. - Старикан оторвет свою тощую задницу от любимого кресла?

- Почему бы и нет.

- Долго еще ехать? У меня скоро пузырь лопнет.

- Потерпишь.

Минуту спустя:

- Не хочу здесь оставаться. Терпеть не могу Африку.

- Это еще не Африка.

- Какая разница. Попроси старикана, или кто там будет, подвезти нас до Ньюика.

- Сама попроси. Ты что, маленькая?

- Ну и попрошу, - обозлилась она. - Учитель нашелся.

В небе низко прогудел самолет, набирая скорость и высоту. Где-то рядом находился аэропорт. Цель автопробега вырисовывалась достаточно определенно. Мурманцев вытащил из бардачка оружие, надел кобуру. От напряжения и нетерпения покалывало в кончиках пальцев.

Аэропорт, расцвеченный ночными огнями, был небольшим, скорее всего, частным, но автостоянка оказалась забита полностью. Коулмен и Янг оставили машину у въезда. Мурманцев припарковался еще на дороге. Активировал на полную мощность гипнопояс, подхватил рюкзак и двинулся вслед за ними.

Урантийские агенты направились прямиком к ангарам для самолетов, метрах в трехстах от здания аэропорта. Женщина вела за руку Стефана. Коулмен предупредил кого-то по телефону о том, что они идут.