Белый морок. Голубой берег

Разгоряченные, голосистые хлопцы, от которых несло конским потом, дегтем и еще чем-то очень напоминавшим самогон, враз притихли, присмирели и с удивлением таращились на непричесанных полусонных пришельцев. А те в свою очередь с нескрываемым любопытством мерили калашниковцев взглядами с ног до головы. Так вот какие они, орлята батька Калашника! Все как на подбор — рослые, широкоплечие, в одинаковых смушковых папахах и добротных сапогах. А главное — опоясаны вдоль и поперек патронными лентами, обвешаны трофейными гранатами с длиннющими деревянными ручками; вооружены карабинами, автоматами, а кое-кто и пистолетом в придачу. Выходит, правду Мокрина говорила: таких и за версту ни с кем не спутаешь! Только где они все раздобыли?

— Артем, что же ты стоишь как вкопанный, кат бы тебя взял! Не рад встрече? Или, может, не узнаешь?

Комиссар неопределенно пожал плечами.

— Вас и впрямь узнать трудновато. Особенно тебя, товарищ Одарчук, — акцентируя на слове «товарищ», ответил Артем.

— Тогда разрешите представиться… Хлопцы! — Хищно сверкнув глазами, он так гаркнул, что даже стекла в рамах зазвенели.

Видно, этот неистовый окрик означал команду строиться, так как Ефремовы молодцы встали в ряд, задрали вверх подбородки и замерли. Одарчук придирчиво оглядел строй и, шагнув к Артему, лихо поднес правую руку к виску:

— Товарищ комиссар отряда! Вверенная мне боевая группа в составе десяти человек уже неделю как прибыла на сборный пункт и, не дождавшись посланца из штаба, самостоятельно приступила к разгрому врагов отечества. За это время нами проделано…

— Об этом, Ефрем, потом, — прервал Артем холодно. Ему показалось совсем неуместным посвящать в столь секретные дела Мокрину, которая с горделивым видом стояла у печи, сложив на груди крепкие руки. Кроме того, его раздражала, даже бесила напыщенность Одарчука. К чему весь этот театр?

Но он видел, что его группа с искренним восхищением смотрит на увешанных всяческим оружием Ефремовых орлят. Что уж говорить о Митьке или Заграве, когда даже равнодушный ко всему Ксендз и тот оставил возню со своими злосчастными сапогами и пялил глаза на Одарчука. Для них, прозябавших целую неделю без дела на Стасюковом хуторе, Одарчук конечно же герой. Однако Артем понимал: слишком дорого может обойтись отряду такое геройство. Но не стал заводить об этом речь: еще будет время, выпадет случай.

— Вижу, вы не сидели тут сложа руки. Что ж, спасибо, Ефрем, за добрые дела, — И он шагнул к Одарчуку с распростертыми руками.

Обнялись. И тут Артему ударило в нос водочным перегаром. «Вот тебе и раз! Неужели Одарчук ходил на операцию пьяным? Этого только не хватало!..»

— А теперь, комиссар, прошу познакомиться с моими гони-ветрами. Орлы, кат бы их побрал! Это мой заместитель Гнат Омельченко. Не парень — огонь!.. Это — пулеметчик Ребро, а это — мастер по снятию вражеских патрулей Петро Косица…

Артем здоровался за руку с орлятами и замечал в глазах у каждого нездоровый блеск. «Подвыпивши, сучьи дети! Пьяными на операцию ходили, у самогона храбрости занимали… Вот так герои! Ничего, я до вас доберусь!»

— Что же, товарищи, поздравляю вас с рождением нашего партизанского отряда! Отныне больше не существует разрозненных групп и все присутствующие здесь переходят под единое командование.

— А где же хозяин, Артем? — спросил Одарчук встревоженно. — Я что-то не вижу Петровича.

— Петровича пока нет, — уклонился от прямого ответа Артем. — Командовать отрядом временно буду я.

Одарчук как-то сразу увял. Неведомо зачем все поправлял на себе то бинокль, то саблю, то папаху. А хата постепенно наполнялась гомоном и смехом. Как оказалось, многие из группы Артема были знакомы с одарчуковцами еще в Киеве. Невозмутимый Ксендз, например, узнал своего бывшего напарника по работе в типографии и теперь расспрашивал, каким образом тот очутился в партизанах, не удалось ли им прихватить с собой из тайных полицейских ящиков какие-нибудь оккупационные документы.

— Документы? Ха-ха-ха… Вот попадешь в ночную перепалку — увидим, очень ли потянет бумаженции собирать. Все фашистские документы вон там, — и он показал рукой в небо. — Выгляни в окно: наверное, зарево еще и сейчас расцвечивает горизонт.

В другом углу Варивон допытывался у одного из молодцов, как их группе удалось столь капитально вооружиться.

— Вообще-то это военная тайна, но вас можем научить, — с видом победителя отвечал тот. — В таком деле, кровь из носа, надо запомнить: главный поставщик оружия для партизана — фашист. Достаточно только трахнуть его по черепу в удобный момент — и оружие твое. Вот на полицая больших надежд возлагать не стоит. У здешних полицаев, кроме допотопных пукалок, ничего стоящего не возьмешь. Чтобы автоматик, к примеру, или револьвер… Вон видишь, какая классная пушка у батька Калашника на поясе висит?

— Штука подходящая.