Белый морок. Голубой берег

— А как же, конечно, есть. И притом не один, а, как я понял, двое там верховодят. Я их вот так, как сейчас вас, видел…

— Кто же они? Откуда? Куда направляются? Какими силами совершают свой рейд?

Николай Иванович почесал пятерней затылок:

— Да разве они такие лопухи, чтобы каждому встречному обо всем рассказывать? В основном они меня спрашивали, а не я их…

— Ну, хотя бы внешность их можете описать?

— Это дело нехитрое. Один у них настоящий бугаище. Плечистый такой, чернущий как жук, с цыганскими глазами и горбатым носом. Другой — довольно пожилой, хилый какой-то и безликий на вид. Очень похож на больного желудком. Но он, наверное, самый главный у них. Партизаны понимают его без слов и как огня боятся. Даже этот черный бугаище и то на цыпочках перед ним ходит и все время тараторит: «Слушаюсь, товарищ Пугач!..», «Будет исполнено, товарищ Пугач!..», «Принимаю во внимание, товарищ Пугач!..» Одним словом, дисциплина у них что надо! Хлопцы, видно, сильно муштрованные, свое дело как «Отче наш» знают. Слова от них лишнего не услышишь, о водке и слушать не желают, на чужое даже глазом не поведут, к женским юбкам не липнут. К ним, ясное дело, сразу же поток охочих ринулся, так где там. Никого не приняли! Приказали лишь организоваться в отдельную группу, избрать из своей среды старшого и ждать сигнала при подходе главных сил…

— Кто же у вас за старшого среди желающих вступить в партизаны?

— Молодежь избрала Марийку Пистинчину. Комсомолку бывшую, лучшую звеньевую…

— Как с ней встретиться?

— Да уже не встретитесь. Если бы вчера прибыли, я помог бы, а сейчас… Прошлой ночью она куда-то отправилась с односельчанами…

— Вот те раз! — в отчаянии всплеснул руками Заграва.

— Приказ ей, видите ли, такой от партизан поступил. Вот она собрала всех единомышленников и направилась куда было велено.

Опять неудача! Прищурив глаза, Василь, огорченный услышанным, закрыл лицо руками.

— Да вы не очень переживайте, — поняв настроение Загравы, Николай Иванович сочувственно коснулся его плеча. — К этим молодцам мы все равно проложим тропинку. Это уж можете мне поверить! Ну а сейчас… Судя по всему, вам сейчас не помешало бы хорошенько выспаться с дороги. Мотаться по округе абсолютно ни к чему. А разыскиваемые вами партизаны после посещения Горобиев пока еще нигде не объявлялись. Видимо, где-нибудь в глуши тоже мозоли на пятках отпаривают. Так что смело располагайтесь на чердаке в сене, а я, если что-нибудь услышу, сразу дам вам знать.

— Я ведь не один, а с группой товарищей. Нам здесь не разместиться. Да и не имеем мы права рисковать…

Одноногий хозяин понимающе закивал головой, в задумчивости начал тереть шершавой ладонью небритые щеки. А потом, после минутного размышления, глухо промолвил:

— Напрасно рисковать, конечно, не следует. Пока еще тепло, место для отдыха всюду легко найти. Вот как только я вас потом разыщу?.. Ну, когда нужно будет добрую весть передать.

— К сожалению, не могу сейчас знать, где мы расположимся на отдых. А вот присылать сюда каждый вечер гонца — дело вполне реальное.

— Разумеется, реальное. Только в таком деле просто грешно терять время на переходы сюда да туда. Какая из того будет вам польза, если узнаете, скажем, в полночь, что утром в том или ином селе побывали партизаны? Пока вы доберетесь туда, их и след простынет. Тут нужно действовать оперативно и без промашки. Вот вам мой совет: оставьте у меня кого-нибудь из своих хлопцев, кто мигом мог бы вас предупредить о появлении калашниковцев…

Заграва без малейших колебаний принял это предложение. На часах у Николая Ивановича решил оставить Пилипа Гончарука, который сторожил сейчас во дворе. Как и советовал тайный помощник Ксендза, они для отдыха избрали место среди непролазных зарослей лозняка и орешника на дне широкой ложбины со склонами, спускавшимися к болотистым иршанским поймам. Хлопцы расположились вповалку на сырой земле с одним-единственным желанием как можно скорее уснуть.

Только и на этот раз не удалось им по-настоящему выспаться. Солнце не успело еще высушить росу в тени, как из Горобиев прибежал Пилип. Запыхавшийся и вспотевший, он склонился над Загравой и прошептал ему на ухо:

— Поступили сведения: калашниковцы недавно появились в Воропаевке…

Хлопцев, которых после стольких дней изнурительной беготни и волнений сейчас, наверное, не разбудил бы даже орудийный выстрел, приглушенный шепоток Пилипа в одну секунду поднял на ноги. Не дожидаясь команды, они принялись седлать коней. А через каких-нибудь полчаса уже топтали камыши вдоль прииршанских пойм. Всем, кроме Василя, была хорошо знакома дорога в Воропаевку — ведь всего несколько дней назад именно в этом селе Колодяжный «взял взаймы» для вечного пользования у тамошнего управителя пароконку чудесных рысаков. Примерно в полдень без особых приключений выбрались они по бездорожью в глубоченную балку. А когда выскочили на противоположный ее склон, тотчас увидели зловеще-черный шлейф дыма, расползавшийся вдоль горизонта.

— Не иначе бунговская экономия горит, — высказал кто-то догадку.