Белый олень

– Не следует так много об этом размышлять. – Я напряглась, услышав рядом голос Сорена.

– И откуда тебе всегда известно, о чем я думаю?

– Когда ты переживаешь о чем-то, у тебя на лице всегда появляется особое выражение. Посторонние не заметят, но я-то слишком хорошо тебя знаю. Расслабься.

– Расслабься? – переспросила я ядовитым тоном. – Я и так расслаблена. – В ответ он лишь насмешливо выгнул одну белоснежную бровь. – Заткнись.

– Я ничего и не говорил.

– Слушай, – вздохнула я, закатывая глаза, – мне просто совершенно не хочется сейчас с тобой что-либо обсуждать.

– Тяжело принять нечто подобное, верно? Не завидую тебе. – Сорен покачал головой, отчего его распущенные волосы мягко заколыхались.

– Я ничего не принимала. – Хотелось бы мне быть такой же уверенной в своих словах, какой я стремилась казаться! Однако я уже глубоко пустила корни в этих землях, привязывая себя к Сорену, и сомневалась, что боль, которую принесет перерезание всех нитей, стоит того. Я уставилась в спину молодого лорда. Его пряди казались белее свежевыпавшего снега, открывавшаяся взгляду кожа была такой бледной, едва ли не полупрозрачной, с голубовато-серым оттенком, и даже массивный меховой плащ не мог скрыть подтянутой и сильной фигуры. Длинные изящные пальцы крепко держали поводья, с легкостью направляя жеребца по извилистой горной тропинке. В фиолетовых глазах была заметна напряженность, когда он окидывал взглядом окрестности. Это тело защищало меня от холода, эти руки удерживали меня от причинения вреда себе самой, эти глаза полыхали от ярости, когда я была в опасности. В моей груди шевельнулось какое-то чувство, которому я не находила названия, и я отвернулась, стараясь прийти в себя.

– Знаешь, что самое лучшее в том, что ты гоблин? – спросил Сорен. Не получив ответа, он продолжил: – Неспособность творить – не единственное ограничение, наложенное на нас магией Пермафроста. Обманывать мы тоже не можем. Ты слышишь ложь, как звон в ушах.

– И чем же это хорошо? – поинтересовалась я, радуясь смене темы.

– Ты перестаешь лгать не только другим, – сообщил он, – но и себе тоже.

– Я не склонна обманывать себя, знаешь ли!

– Ложь! – укоризненно и печально посмотрел на меня Сорен.

Я резко от него отвернулась. Голод терзал мои внутренности, и, вспомнив, когда я в последний раз принимала настоящую пищу, пожалела, что не воспользовалась шансом съесть хоть кусочек кролика. В королевском дворце я выпила кубок нектара, но он не мог поддерживать мои силы вечно, и его эффект практически выветрился после той бешеной гонки в Огненных топях. Скоро мне потребуется настоящая еда, и этот момент неминуемо приближался. Мне нужно было питаться, как и любому живому существу, вне зависимости, на какой земле я находилась. Мои глаза впились в седельную сумку Сорена. С нее стекали капли крови лисицы, которую они поймали утром. Гоблины клыками разорвали добычу на части, и теперь каждый вез съедобные куски.

– Могу поделиться, если хочешь. – Лорд проследил за моим взглядом. – Рано или поздно тебе придется хоть чем-нибудь подкрепиться.

– Да я предпочту мухомор. – Я скривилась.

– Как знаешь. – Он неодобрительно посмотрел на меня.

Дальше по тропинке Эльвира осадила своего кота и щелкнула кнутом.

– Тихо! Мы на вражеской территории, я чую их запах, значит, они не только нас унюхают, но и услышат, как вы обмениваетесь колкостями. Честно, Сорен, я могла ожидать такого любительского поведения от нее, но уж никак не от тебя! Ты меня разочаровал.

Мои мышцы напряглись, как только я втянула носом воздух. Она была права. Однозначно, вонь разгоряченных тел гоблинов. Но откуда она доносилась, сказать было сложно. Хищники Пермафроста не оставляли таких следов, как добыча, и все же я опустила глаза и принялась вглядываться в землю, надеясь различить хоть что-то полезное. Однако обнаружила лишь ничем не примечательную грязь, развезенную по обледеневшей тропинке, и огромные валуны, ослепительно сверкавшие на ярком солнечном свету.

– Мы в состоянии сразиться с кем угодно. – Сорен весело улыбнулся.

– Кто знает, – раздраженно фыркнула Эльвира. – Но лучше Яннеке держаться рядом со мной, а Рекке пока поедет с тобой.

Глаза девушки расширились, она отчаянно покраснела. Игривое подмигивание Сорена лишь ухудшило ситуацию. Милостивые боги, только этого мне не хватало.

– Не нужно ее поддразнивать, – прошептала я, скрывая слова под притворным кашлем.

– Не понимаю, на что ты намекаешь. – Гоблин озорно улыбнулся.

Я направила Страха вперед и приблизилась к Эльвире на снежном барсе. Увидев острые клыки кота, мой жеребец нервно заржал. Я провела рукой по гриве. Мне прекрасно известно, что они пытались нас убить. Раненное мной животное оскалилось, заставив коня отшатнуться. «Я не позволю ему напасть», – заверила я своего скакуна, однако даже телепатическая связь не могла успокоить его.

– Ты ему не нравишься, – прокомментировала Эльвира, отбрасывая за плечи свои темные волосы с золотыми прядями.

– Не понимаю, почему это, – сухо отозвалась я.

– Правда? – удивленно приподняла брови собеседница.