Белый олень

Сорен подвел своего скакуна к моему, позволяя Эльвире со спутницами возглавить процессию.

– Ты понимаешь, почему я вступил с ними в союз? – спросил он.

– Чтобы помешать Францу и Лидиану так поступить, – ответила я. – Должно быть, я снова болтала во сне.

Гоблин кивнул.

– Эльвира с Хелкой – обе талантливые охотницы, иначе не смогли бы вступить в соревнование.

Я огляделась по сторонам. Многие уже отбыли в погоню за оленем, но не меньше лордов пока толпились во дворе. Некоторые наверняка вообще никуда не поедут. Слабым будет сложно выжить, а уж тем более вернуться с победой.

– Лидиан до сих пор здесь, – заметила я, увидев его свиту. – Наверное, старается найти нового союзника.

– Вполне вероятно. – Сорен устремился вперед, я последовала за ним. Он добавил, оглядываясь через плечо: – Это положит начало всему. Для тебя.

Я промолчала, снова пытаясь подавить предвкушение. Хотя «предвкушение» было, пожалуй, неверным словом. Меня охватил азарт хищника. Я почувствовала страх, но тут же прогнала его. Я выберусь отсюда, даже если исчезнет все остальное, даже если придется клясться на обломках всего, что я любила.

Жеребец подо мной тихо заржал, и я ощутила, что он разделяет мои мысли, так как наши сознания теперь неразрывно связаны, такие же узы были между мной и Сореном. Я погладила коня по шее.

– Ты и я теперь едины.

– Связанные животные могут чувствовать наши мысли. – Губы хозяина изогнулись в улыбке. – Что он ощутил? Твое предвкушение? Твой азарт?

Нет, кое-что другое. Обещание вырваться на свободу. Сбежать. Вместе.

– Да.

– Нужно догонять спутниц. – Сорен посмотрел вперед, где нас поджидали Эльвира с приближенными. – Предстоит еще поймать оленя.

– Поймаем, – отозвалась я. И чем раньше он покинет территорию Пермафроста, тем лучше. Я уже собиралась пришпорить Страха и пустить его галопом, как Сорен придержал меня за плечо. По коже пробежали мурашки, так как я ощутила проникавшее тепло его энергии.

– Присмотри за Рекке ради меня, – попросил он. – Я ей не доверяю.

– Я никому из них не доверяю, – фыркнула я, всматриваясь в постепенно исчезавшие вдалеке фигурки трех союзниц.

– Согласен, – кивнул Сорен, – однако Эльвиру и Хелку я знаю, а Рекке – нет. Как и ты. Поэтому держи ухо востро.

– Это не первая моя поездка на Охоту.

– Первая, где ты преследуешь не только животное. – Гоблин прищурился. – Никогда об этом не забывай. Мы заключили союз, но рано или поздно ему настанет конец, и тогда кто-то получит нож в спину. Я бы предпочел, чтобы этим кем-то оказалась не ты. – С этими словами он пришпорил Ужаса и рванул вперед.

Страх снова бил копытом по земле, встряхивая гривой. Я почесала коня за ушами и исподволь проникла в его мысли. Испуг, предвкушение, настороженность, решимость. У меня перед глазами постепенно возникла картинка: далекое пастбище с зеленой, как изумруды, травой.

– Все верно, – прошептала я скакуну на ухо. Мы сбежим отсюда. Он вскинул голову. Я же глубоко вдохнула, дотронулась до спрятанного в краге гвоздя и последовала за Сореном прочь с королевского двора.

Охота началась.

5. Охота

Мы неслись через Пермафрост сломя голову по серебристой сверкавшей тропинке, отмечавшей путь белого оленя. Другие дорожки пересекались и расходились тонкой паутиной по бесплодным землям, однако лишь наша мерцавшая путеводная нить имела значение. Она блестела, словно освещенная солнечными лучами.

Каждое живое существо обладает собственной энергетикой, и наша цель не была исключением. Теперь, когда я впитала в себя силы убитого молодого гоблина, следы, оставленные аурами животных, казались мне ясными как день. Они парили в воздухе, будто туманная дымка, и окутывали живых созданий, переливаясь всеми оттенками. Пустынная тишина Пермафроста внезапно окрасилась и наполнилась смыслами, которые я не замечала ранее. Люди не способны принимать в себя силы убитой жертвы, это исключительно способность гоблинов.

После времени, проведенного взаперти внутри дворца, скакать по бодрившему морозцу под лучами бледно-желтого солнца было невероятно приятно. Несмотря на скелетоподобные ветки леса, покрытые инеем опавшие листья и сухую траву, жизнь была повсюду, и стук копыт казался биением древнего сердца.

Моя связь со Страхом наполняла меня радостью. Жеребец тоже упивался наслаждением от езды по лесу. Бежать вперед, быть диким, быть свободным – все, чего он желал.

Но мы не были свободными. Пока, во всяком случае.