Белый олень

Скакун ощутил мои сомнения, но не придал им значения. Ему было достаточно нестись по пересеченной местности. Само собой, животное не могло считаться полноценным сообщником в осуществлении побега. Усилием воли я подавила неуверенность. На уме и без того было достаточно проблем, и я была сыта ими по горло. Если слишком пристально рассматривать их, на поверхность могли всплыть воспоминания об убитом мной гоблине и шипевшей на кончиках пальцев силе, а мне совсем не хотелось с этим разбираться. Если я собираюсь сбежать от этих монстров, то не должна позволять себе расслабиться ни на секунду и уж тем более допустить хоть малейшее сомнение в правильности своих поступков.

Когда мы остановились на ночевку, вокруг по-прежнему были земли Пермафроста, и дыхание вырывалось облачками пара в морозном воздухе. Глубоко вдохнув, я позволила заполнить легкие холоду, который обжег меня изнутри, как язык пламени.

Я спешилась. Страх побрел по поляне, выискивая что-то съедобное, и в конце концов принялся щипать острую сухую траву, островками выглядывавшую из-под наледи. Я не стала стреноживать коня, каким-то образом ощущая, что тот далеко от меня не уйдет, и краем глаза заметила: Сорен и остальные поступили так же. Подозрительно оглядев злобного барса, я с облегчением поняла, что хозяйка все же привязала его к дереву. Как-никак он был хищником. Нападать на Эльвиру или ее союзников кот, может, и не станет благодаря связующим приказам, а вот лошадей мы могли и недосчитаться.

На мое плечо без разрешения опустилась рука в перчатке, и я дернулась, чтобы ее сбросить. Вся радость, которую подарила скачка на Страхе, вытекла из меня.

– Хорошо прокатилась? – спросил Сорен.

– Не думаю, что тебе захочется услышать мой честный ответ.

– Тебе не понравилось? – Он удивленно вскинул брови.

– Мне было приятнее, пока ты со мной не заговорил, – пожевав губу, отозвалась я наконец.

В глотке Сорена родилось рычание, он нахмурился, но до того, как успел сказать хоть что-то, за спиной раздался голос Эльвиры:

– Мне кажется, это место не слишком-то подходит для стоянки на ночь.

– Сгодится, – безразлично отмахнулся мой хозяин. Он слегка сместился к собеседнице, но взгляд оставался по-прежнему прикован к моему лицу. Я демонстративно отвернулась. – Нужно определить очередность несения вахты.

– Не доверяешь нам? – промурлыкала Хелка.

– Нет, – спокойно ответил Сорен.

Вместо того чтобы оскорбиться, Эльвира расхохоталась. У меня встали волосы дыбом: смех был больше похож на визг со звеневшим призвуком, а фальшивую ноту мог различить даже ребенок. Затем ухмылявшаяся гоблинша указала на меня пальцем:

– Ты, рабыня, отправляйся на охоту. Рекке, иди с ней.

Меня охватил гнев, рука сама собой потянулась к топору на поясе, а рот приоткрылся для язвительного ответа: она не имела никакого права давать мне приказы. Я ей не принадлежала. Однако Сорен меня опередил.

– Не называй ее так, – резко велел он. – У тебя нет над ней власти.

Его невысказанные слова так и повисли в воздухе: «Мы не собираемся поступать по-твоему и подчиняться». Насколько я знала, Эльвира была самой старшей в нашей группе, может быть, ей насчитывалось около тысячи лет, и обычно это означало огромную разницу в ее отношении к людям в целом и рабам в частности.

Молодые гоблины, ровесники Сорена, чаще всего обладали гибким разумом и социальной терпимостью, понимая, что нуждаются в здоровых и крепких прислужниках, чтобы выполнять ту работу, на которую они сами не способны. Старшее же поколение считало людей своей собственностью по праву рождения. Я устремила прямой взгляд на Эльвиру.

– Я не принимаю от тебя приказы. – Она запросто могла разорвать меня на куски, но я решила не дать ей запугать себя. – Какие поручения будут, хозяин? – Ярость так и кипела во мне, но спокойное выражение сиреневых глаз Сорена подсказало мне, что в драку вступать не стоит.

– Отправляйся на охоту, Яннеке.

Коротко кивнув, я махнула рукой Рекке, которая повернулась к старшей родственнице за подтверждением и только потом неохотно побрела к лошади. Мой собственный лук висел у меня на плече, остальные тоже не расставались с оружием, однако брюнетка оставила свой колчан со стрелами притороченным к седлу, что было невероятно глупым поступком. Наверняка один из таких небрежных жестов и станет причиной ее гибели, но мне-то что за дело?

Моя напарница по неволе подошла, и я принялась высматривать признаки присутствия мелких животных в скудном подлеске.