Белый Орден или Новые приключения Ариэля

— Тоже не факт. Восприятие времени очень субъективно, и пространство у каждого своё. Если человек всю жизнь прожил в одной деревне и никогда её не покидал, его деревня и есть его мир, в его пространстве ничего больше нет. Для другого человека пространство — это его страна, для третьего — множество стран. А для первого — все эти страны, если ему о них расскажут — иллюзия, химера, нечто совершенно нереальное, потому что ничего такого в пространстве его души не существует. Вот я, например, 30 лет прожил в том мире, где никакой Европы не существует, а ты до встречи со мной жил в том мире, где нет никакого царства пресвитера Иоанна. Когда мы познакомились, это была встреча двух миров. Эта встреча произошла потому, что наши миры хотели встретиться. А могли и не захотеть. И тогда каждый из нас воспринял бы другого как мираж, как иллюзию, как нечто абсолютно нереальное.

— Но ведь вашего царства нет на карте мира.

— Это потому, что все карты двухмерны. Может быть, наше царство на обратной стороне вашей карты, а вы просто никогда её не переворачивали?

— Так может и не надо её переворачивать?

— Кому как. Если ты здесь, значит тебе это надо. А вот твой знакомый Арман… Судя по тому, что ты о нём рассказал, он всё это прекрасно понимает, но он сделал другой выбор, предпочитая действовать и перемещаться в пределах уже известных ему двух измерений. Он отправится в царство пресвитера Иоанна, но это будет совсем другое царство, не похожее на наше, потому что оно — с его карты. Он сделал выбор, сообразуясь с особенностями собственной души. Души у людей разные. Для кого-то собственная деревня слишком велика, а для кого-то и всей карты мира мало. Вот для таких и открываются другие миры.

— У меня от всего этого голова кругом идёт.

— А душа? Разве в твоей душе что-нибудь изменилось? В какую бы эпоху, в какой бы стране, в каком бы из миров ты не находился, твоя душа сохраняет единый вектор — движение ко Христу. Только это и имеет значение, только это и есть реальность, а все эти эпохи и миры — лишь набор декораций, которые могут быть какими угодно — по сути ничего не меняется.

— И какой у вас тут теперь набор декораций? — улыбнулся Жан.

Ариэль рассказал о крушении царства пресвитера, о газавате, о драконах, о том, что уже сделано для возрождения Ордена.

— Да… веселуха, — развёл руками Жан. — Храмовников тут у вас действительно не хватало. У вас ведь нет ничего подобного Ордену Храма?

— Наше рыцарство по духу заметно отличается от вашего. Наши воспитывались в совсем других условиях, а потом условия изменились настолько резко, что большинство пережило это как сильный удар палицей по шлему. Ваши рыцарские традиции ковались веками, а мы прожили в нашем мире, каким он стал, совсем недолго. Наши рыцари ещё не успели преодолеть полной дезориентации — старые традиции полетели в пропасть, новые ещё только начинают зарождаться. Уверен, что многие наши рыцари по психологическому складу очень близки к храмовникам, но они пока не знают об этом. Вот вы им и расскажите. Думаю, что тебе предстоит создать новый Орден Храма на новой почве. Не сомневаюсь, что многие из наших рыцарей захотят стать храмовниками.

— В роли магистра я себя, конечно, никогда не видел.

— А тут уж Богу виднее. Не случайно же Он привёл тебя сюда.

— Не случайно… Совсем забыл! По утру я обнаружил в своём корабельном сундуке кроме одежды и оружия толстый пакет, который должен передать тебе, — Жан достал из своего кожаного вещевого мешка, очевидно, подаренного кораблём, бумажный пакет, на котором так и было написано: «Ариэлю».

Пакет был из плотной бумаги, которую производили, наверное, только в Китае, а внутри оказалась пачка непереплетённых листов пергамента. На этой пачке сверху лежал один бумажный лист, видимо, положенный сюда тем, кто запечатывал рукопись в пакет. На листе было написано: «Записки Эрлеберта, который служил Гильперику, последнему королю из династии Меровингов». Ариэль отложил бумажный лист и начал знакомиться с пергаментной рукописью.

Глава XII, в которой Ариэль читает записки Эрлеберта

Вчера король Гипельрик сказал мне: «Ты знаешь, Эрлеберт, я, наверное, счастлив. На мою долю достались одни только радости царствования, а все тяготы, которые обычно связаны с троном, несёт на себе мой славный мажордом Пипин. Он могучий воин, великий правитель и отлично справляется с нашим королевством, а я принимаю все почести, которые подобают монарху: ношу корону, хожу в шелках, пью дорогое вино и ем нежнейшее мясо. Что ещё можно желать от жизни? Все короли мне, наверное, завидуют».