Белый Орден или Новые приключения Ариэля

— Если доминиканцу проще, это не значит, что ему лучше. А если завтра папа прикажет ему поклоняться дьяволу в образе человека? Вопрошающий либо станет дьяволопоклонником, либо лишится единственного критерия истины. И тогда посмотрим что он будет делать. Бог даровал человеку свободу, а человек так и норовит подарить свою свободу кому-то другому. Но дарёное не дарят. Человек должен сам распорядиться своей свободой, должен сам искать Божью волю. Если сейчас, к примеру, откроется эта дверь, никто за тебя не решит, надо ли тебе в эту дверь выходить. Ты должен будешь принять решение сам.

В этот момент дверь действительно легонько приоткрылась. Если бы не тихий скрип, мы и внимания на это не обратили бы. Арман от души рассмеялся:

— Честное слово, я не знал, что дверь откроется, не надо считать меня прозорливцем. Просто Господь показывает нам, что вопрошающий никогда не останется без ответа. Ну что ж, решай, свободный человек, выходить ли тебе через эту дверь.

— Да что тут решать, бежать надо.

— Ну а я вот пока не побегу. От меня кое-что зависит в судьбе Ордена, мне надо пока оставаться здесь. Но тебе не стоит на меня оглядываться, ты должен принять своё собственное решение.

Я осторожно выглянул в коридор. Все часовые спали мирным сном, путь на свободу был открыт. Я посмотрел обратно в камеру и сказал: «Братья, все, кто хочет, могут уйти отсюда». С Арманом остался один юноша и те храмовники, которые были покалечены во время пыток и не могли идти, да они этого уже и не хотели, сроднившись с мыслью, что скоро перейдут в мир иной и встретятся со Христом. Со мной решили уйти восемь человек. Мне хотелось попрощаться с Арманом, но я не знал, что сказать, и как всегда в таких случаях бывает, задал бессмысленный вопрос:

— Мы ещё увидимся?

— Вряд ли. Мой путь другой. Тебя Господь ведёт путём явного, очевидного чуда, путём фантастическим. Это редко бывает, потому что для такого пути мало кто пригоден. Думаю, что ты отправишься в царство пресвитера Иоанна. Таким, как ты, в Европе делать больше нечего. Да и у меня тут скоро дел не останется, и я, очевидно, отправлюсь в царство пресвитера Иоанна, но по-другому. Пешком или на коне. Может быть, и на корабле, но обязательно под парусом. Или под вёслами.

— Почему ты так уверен, что мой корабль будет сказочным?

— Дорогой Жан, скажу тебе по секрету, что сегодня побег никто не готовил, а между тем дверь открыта и стражники спят. Не трудно догадаться, что и дальше всё будет так же фантастично.

— Но неужели тебе это не интересно?

— Мне интересно попасть в Царство Небесное, там каждый сможет утолить свою жажду фантастики. Но мне до этого далеко, как до звёзд. Так что я уж какие-нибудь пешочком. Мы оба попадём в царство пресвитера Иоанна, но там мы не встретимся, потому что это будут две разных реальности.

— Но тогда, может быть, встретимся на Небесах?

— Дай Бог, дорогой Жан.

Вдевятером мы выскочили на улицу, как были, в белых плащах храмовников, и хотя после тюрьмы наши плащи особой белизной не отличались, но они оставались вполне узнаваемы. Нам некуда было бежать, негде укрыться. Пока стояла глубокая ночь, и прохожих на улицах Парижа не было, мы оставались в относительной безопасности, но понимали, что поутру нас тут же схватят и отведут обратно, выбраться из города незаметно мы не успели бы, да и, выбравшись, отнюдь не попали бы в пустыню. У храмовников обычно нет мирских связей, Орден наш единственный дом, братья Ордена — единственные близкие люди. Теперь наш единственный дом был разгромлен, все наши братья оказались вне закона, и наш повторный арест оставался делом времени.

Мы брели по Парижу молча, каждый всё это понимал, нам нечего было сказать друг другу. Оставалось лишь насладиться свежестью ночного воздуха, пока есть такая возможность. Я вяло молился, стараясь ни о чём не думать, и вдруг меня как будто что-то толкнуло изнутри. Ведь наш побег устроил Сам Господь, значит Он приготовил для нас способ спасения, а не повторный арест. А поскольку никаких реальных способов спасения у нас не было, значит оставался только нереальный, фантастический. Мне стоило относиться к словам Армана более внимательно. Я крикнул: «Братья, к реке!». Кричать нам тут не стоило, и все поняли, что если уж я крикнул, значит дело серьёзное. Широким быстрым шагом мы пошли туда, где меня высадил на берег волшебный корабль. Я не ошибся, этот корабль вновь стоял у причала. Мы зашли на палубу и он тут же тронулся.