Белый отель

Перегруженный работой персонал демонстрировал необыкновенную выдержку. Они проявили себя просто великолепно, — характеристика, на разные лады повторявшаяся снова и снова в книге отзывов: «Замечательная еда, ни в чем не встречали отказа. На следующий год ждите нас снова»… «Все самого лучшего качества. За нами ухаживали, словно мы королевских кровей»… «Спасибо за радушный прием. Первоклассное обслуживание и апартаменты. Обязательно вернемся»… «Высокий уровень»… «Лучший из лучших. Упивалась каждой минутой отдыха»… Все служащие, от чистильщика обуви до управляющего, в свое свободное время с энтузиазмом помогали восстанавливать разрушенное пожаром крыло здания. Даже старший повар, вечно улыбающийся, дородный старший повар, внес свой вклад, что вылилось в небольшой конфуз. Однажды днем кто-то стал царапать по стеклу, и, повернувшись, любовники увидели в окне радостно улыбающегося повара с малярной кистью в руке. Их прервали, когда женщина, стоя на коленях, приникла головой к подушке, а юноша брал ее сзади. Пунцовая от стыда, она попыталась сделать вид, будто молится. Но было поздно, к тому же повар так обезоруживающе-весело подмигнул им, что любовники решили предложить ему присоединиться. Да, он наверняка отличался не только умением готовить отличные бифштексы, ибо зажмурившись и зарывшись лицом в подушку, она не могла угадать, кто из них двоих удовлетворяет ее: оба казались одинаково прекрасными, нежными, оба полны доброго сока. Молодая женщина была счастлива, что часть ее тела принадлежит другому. Себялюбие и индивидуализм противоречили духу белого отеля.

Иногда ей становилось неуютно, будто ее изолировали от внешнего мира, но стоило предложить сходить куда-нибудь, как он заключал ее в объятия и начинал твердить, что осталось слишком мало времени. Там, снаружи, было так грустно больше не видеть ставших привычными лиц. Пекаря, удившего рыбу в самом центре озера. Священника, поглощенного чтением, сидящего в своем любимом кресле на берегу. Мадам Коттин, заразительно смеявшуюся вместе с розовощеким молоденьким официантом. И все же лебеди как прежде парили меж двух заснеженных пиков; спускались к озеру, отрывались от воды и взлетали вверх. Их перья отличались такой белизной, что даже ослепительные вершины казались серыми в сравнении с ними.

III «Случай фрау Анны Г.»

Осенью 1919 года знакомый врач попросил меня обследовать молодую даму, на протяжении четырех лет страдавшую от мучительной боли в области левой груди и таза, а также от хронического нарушения работы дыхательных путей. Он добавил, что, по его мнению, речь идет об истерии, несмотря на ряд признаков, свидетельствующих против такого предположения. Чтобы убедиться в отсутствии органического заболевания, он самым тщательным образом обследовал ее. Молодая женщина была замужем, но жила отдельно от супруга, в доме своей тети. Нашей пациентке прочили большое будущее на музыкальном поприще, однако болезнь прервала многообещающую карьеру.

Первая беседа с этой двадцатидевятилетней дамой не приблизила к пониманию природы ее недуга. Я не увидел никаких проявлений жизненной энергии, хотя, по моему глубокому убеждению, она бесспорно обладала таковой. Лицо, на котором выделялись прекрасные глаза, носило явные признаки тяжких физических страданий; и все же в определенные моменты характерное выражение исчезало, заставив меня вспомнить о жертвах психических травм, полученных на фронте, обследование которых составляло в то время мою печальную обязанность. Что касается речи, иногда я с трудом разбирал, что она говорит, из-за судорожного хрипящего дыхания. Вследствие испытываемой боли, она ходила, согнувшись в поясе. Даже по меркам того несчастливого года, когда большинство жителей Вены недоедало, она отличалась чрезвычайной худобой. Кроме прочих проблем, я предположил наличие у нее Anorexia nervosa. Дама сказала, что даже мысли о еде вызывают дурноту, она питается апельсинами и пьет воду.

После осмотра пациентки я понял, почему мой коллега так колебался, прежде чем прекратил поиски органических нарушений. Меня поразило, с какой четкостью она определяла свои болезненные ощущения. Считается, что так ведет себя человек, страдающий тем или иным заболеванием органического характера, хотя он может быть еще и невротиком. Для истериков характерна известная неопределенность при описании, во время обследования болезненных участков у них появляется выражение удовольствия, а не страдания. Фрау Анна, напротив, спокойно и точно указала, что испытывает боль слева в области яичников и в левой груди; она вздрогнула и отпрянула, когда я прикоснулся к этим участкам.