Белый отель

Единственным облаком, нависшим над счастливым будущим, были участившиеся разговоры о грядущей войне. Когда она разразилась, мужа призвали в юридическую службу армии. Они с грустью простились, утешаясь тем, что он не попадет на фронт, и сможет часто приходить домой. Они писали друг другу каждый день. Жители города истосковались по еще сохранившимся признакам культуры, и наша пациентка с большим успехом продолжила свои занятия музыкой. Она набиралась опыта, ее мастерство росло, к ней пришел настоящий успех. Она постоянно общалась с тетей, у нее образовался широкий круг друзей. В целом, за вычетом такого серьезного источника переживаний, как разлука с супругом, она была постоянно занята и вполне удовлетворена жизнью.

Муж ожидал полагающейся ему первой увольнительной. Именно в это время у нее случился рецидив затрудненного дыхания, от которого пациентка страдала в Одессе. Одновременно появились сильнейшие боли внизу живота и в области левой груди, лишившие возможности нормально передвигаться. Она полностью потеряла аппетит, вынуждена была оставить занятия музыкой. Фрау Анна объявила мужу, что серьезно заболела и осознала, что никогда не сможет сделать его счастливым. Потом вернулась к тете и с тех пор живет у нее. Супруг, выпросив увольнительную по семейным обстоятельствам, приехал к ней и умолял передумать, но фрау Анна осталась непреклонной. Она понимала, что он никогда не простит ей боль, которую сейчас чувствует, но просила забыть ее. Он не оставлял попыток вернуть расположение жены; лишь несколько месяцев назад согласился дать развод. Последние четыре года фрау Анна жила в почти полной изоляции. Тетя водила ее к разным специалистам, но ни один из врачей не сумел найти причину заболевания или добиться какого-либо улучшения.

Вот история, которую поведала мне несчастная женщина. Ее рассказ не проливал свет на причины заболевания истерией. Действительно, здесь имелась богатая почва для развития невроза, например, смерть матери и равнодушие отца. Но если бы ранняя потеря одного из родителей и пренебрежение своими обязанностями другого служили достаточным поводом для возникновения истерии, мы имели бы многие и многие тысячи больных. Какой тайный фактор обусловил формирование невроза у нашей пациентки?

То, что содержалось в ее сознании, не было неким инородным телом, просто скрытым элементом. Она одновременно знала и не знала о нем. Можно считать, что ее рассудок по-своему пытался сказать нам, в чем дело; ибо подавленный мысленный образ создает свое подобие в виде соответствующего символа. По состоянию души истерик походит на ребенка, хранящего некий секрет: о нем никто не должен знать, но каждому нужно угадать, в чем он состоит. Поэтому он облегчает задачу, постоянно подбрасывая ключи к разгадке. Ребенок в Анне ясно говорил нам, что следует обратить самое пристальное внимание на больную грудь и область яичников, причем именно на левую сторону тела, поскольку подсознательное являет собой весьма точного, даже педантичного создателя символов.

Прошло уже много недель, но я добился весьма незначительного прогресса в попытке помочь ей. Частично в этом виноваты обстоятельства, в которых нам приходилось работать; сложно создать атмосферу доверия зимой в неотапливаемом помещении, когда врач и пациент облачены в шубы и перчатки, закутаны в шарфы.[2] Часто приходилось на несколько дней прерывать сеанс, поскольку испытываемая фрау Анной боль становилась такой сильной, что она не вставала с постели. Все же наблюдалось ослабление симптомов anorexia. Мне удалось убедить пациентку в необходимости нормально питаться, насколько это было возможно в голодающем городе.