Белый отель

Тем не менее, с того момента она стала не такой замкнутой и более правдивой в ответах, словно избавившись от тяжкой необходимости прятаться под личиной неземного морального совершенства. Вскоре у нее даже обнаружился проблеск довольно едкого юмора. Описывая одну из навязчивых галлюцинаций, — она падает с большой высоты и разбивается насмерть, — она, с озорным блеском в глазах, вдруг добавила: «Но я при этом не рожаю!» [5]

Однажды она заявила, что видела любопытный сон. Обычно фрау Анна спала плохо и ей ничего не снилось: еще один аспект ее сопротивления. При таких обстоятельствах полноценное сновидение вызывало особый интерес, и я немало потрудился, чтобы извлечь из него некий смысл. Вот что оно из себя представляло в изложении пациентки:

«Я ехала на поезде, напротив сидел мужчина, который что-то читал. Он завязал разговор, и я решила, что он проявляет непозволительную фамильярность. Поезд остановился на станции в середине странной равнины, я решила выйти, чтобы избавиться от спутника. К моему удивлению, вместе со мной вышло очень много народа, ведь место казалось совершенно мертвым и просто крошечным. Но на табличках на перроне значилось „Будапешт“, и это все объяснило. Я прорвалась мимо контролера, не желая показывать билет, потому что вышла намного раньше своей остановки. Потом пересекла мост и оказалась у дверей дома под номером 29. Я попыталась открыть замок своим ключом, но, к моему удивлению, безуспешно; я пошла дальше, пока не увидела дом номер 34. Хотя ключ не поворачивался, дверь распахнулась. Я стояла внутри маленького отеля. В прихожей стоял мокрый зонтик с серебряной ручкой, и я подумала: „Моя мама живет здесь“. Я вошла в белую комнату. Через какое-то время ко мне вышел пожилой джентльмен, и сказал: „Дом выглядит пустым“. Я вынула из кармана пальто телеграмму и подала ему. Я очень жалела его, потому что знала ее содержание. Он произнес ужасным голосом: „Моя дочь мертва“. Он был охвачен горем и так потрясен, что я уже просто для него не существовала.»

Выслушав ее, я встревожился, поскольку сон ясно сказал мне, что увидевший его вполне способен избавиться от всех бед, покончив счеты с жизнью. Вообще говоря, сны, где путешествуют на поезде, означают смерть, а в нашем случае это тем более ясно, поскольку она вышла «намного раньше своей остановки», и к тому же «в середине странной равнины». Необходимость прорваться мимо стража-контролера является явной аллюзией преодоления запрета на самоубийство; мост служит еще одним символом прощания с жизнью. В этом отношении сновидение фрау Анны не оставляло никаких вопросов; и все же я был уверен, что оно содержит в себе моменты, в большей степени связанные с личностью пациентки. Поэтому я попросил ее разделить сон на отдельные части и подумать, какой случай из жизни соответствует каждой из них. Она уже имела возможность попрактиковаться, проанализировав собственные несложные сны; более того, поскольку пациентка обладала развитым интеллектом и получила хорошее образование, я пошел ей навстречу и разрешил просмотреть несколько старых историй болезни.

«Кое-что приходит на ум», — сказала она. — «но сон тут явно ни при чем, все произошло много лет назад, и никакого следа в моей жизни не оставило».

«Неважно», — произнес я. — «Рассказывайте!»