Белый отель

«Ну хорошо. Человек в купе напоминает некую личность, докучавшую своими приставаниями, когда я ехала из Одессы в Петербург, чтобы начать самостоятельную жизнь. С тех пор прошло, — погодите-ка… — да, двенадцать лет, и я совершенно забыла о нем. Он меня не очень испугал, потому что рядом находилось много людей. Но он нагнулся ко мне и без умолку говорил, не скрывая своих намерений; спрашивал, что я собираюсь делать, когда приеду в Петербург, предлагал помочь найти пристанище. В конце-концов, он мне надоел, пришлось перебраться в другое купе».

Возможно, недавно произошло что-либо, заставившее вновь пережить этот эпизод, спросил я ее. Чтобы помочь пациентке, я напомнил несколько деталей ее сна, таких как книга, которую читал попутчик.

«Да, действительно, я припоминаю, что тот молодой человек своими приставаниями мешал мне читать. Я взяла с собой томик Данте. Приходилось вдумываться в каждую фразу, потому что я не очень хорошо владею итальянским. Теперь, когда вы упомянули о книге, я поняла, что она, наверное, связана с братом».

Здесь я должен ненадолго прервать повествование, чтобы пояснить, что незадолго до нашей беседы фрау Анна пережила сильно расстроившее ее событие. Ее брат вместе с женой и двумя детьми, решил эмигрировать из охваченной революционной бурей России в Соединенные Штаты. По пути семья заехала в Вену, чтобы просто, так сказать, поприветствовать Анну и тетю и попрощаться с ними. Пациентка уже несколько лет не видела брата, и возможно больше с ним не встретится. Хотя они никогда не были близки, — скорее, именно из-за отсутствия родственных чувств, — встреча и последующее расставание усугубили мрачное настроение фрау Анны.

«Когда мы прощались на перроне, брат, чтобы скрыть неловкость, долго выбирал книгу, чтобы скоротать время в поезде. Помню, я подумала тогда, что „Новая жизнь“ Данте подошла бы ему лучше всего; но мой брат не интересуется литературной классикой. Он очень практичный человек. Он купил несколько триллеров. Вообще, абсурдная мысль: разве можно приобрести Данте в вокзальном киоске!»

Смысл сновидения стал проясняться. Я напомнил ей о номерах домов и предложил подумать, имеют ли они какое-то значение.

После напряженного размышления, она призналась, что не видит в них никакого смысла.

«Возможно, дело в том, что вам самой двадцать девять лет?» — спросил я. «А ваш брат, — насколько он старше вас? На пять лет?»

Фрау Анна, удивившись математической логике своего сна, согласилась.

«Сначала вы остановились у двери своего дома. Ключ должен был отпереть ее, но он не подошел. Вместо этого, вы смогли войти в дом номер 34, - так сказать, вместилище вашего брата. Вы здесь всего лишь гость, а значит воспринимаете его как отель». Я спросил, узнала ли она человека, который зашел в комнату. Напомнил его фразу: «Дом выглядит пустым».

Спустя некоторое время, она сумела вызвать в памяти подходящую ассоциацию. Ее брат довольно нетактично отметил, что отца очень опечалил его отъезд; он вместе с ним участвовал в работе компании, и после женитьбы продолжал жить рядом. Фрау Анна с горечью представила себе тогда, как одиноко будет чувствовать себя отец в опустевшем доме; причем, когда уезжала она, он обошелся несколькими формальными фразами, не выразив особого желания увидеть ее снова.

Здесь мои догадки переросли в уверенность. Отъезд брата, спешащего вместе с семьей en route к новой жизни, представлял собой резкий контраст с ее собственной дорогой, — тупиком, точнее, бесцельным странствием. Брата всегда поддерживало сознание того, что он любимец отца, и сейчас он знал, куда и зачем направляется. Совсем непохоже на девичье путешествие Анны в далекий город, — без всякого сомнения, последнюю отчаянную попытку привлечь к себе внимание, заставить отца осознать, что у него есть дочь. Но тот с готовностью предоставил своей невинной девочке возможность в одиночку преодолевать физические опасности и угрозы морального падения, предвестником которых служит назойливый молодой человек в поезде.