Белый Шанхай

Автомобиль подвез их к высокой крепостной стене, окружавшей Посольский квартал. Часовые проверили пропуск Левкина и открыли тяжелые, обитые металлическими пластинами ворота.

Невероятно: проехать под аркой и тут же из громадного китайского города перенестись в Европу. Вдоль широких улиц, обсаженных деревьями, стояли нарядные особняки; здесь же располагались торговые представительства, банковские и страховые конторы. В фонтанах плескалась вода, в уличных кафе обедали изысканно одетые люди.

Единственный намек на Китай — коляски рикш, поблескивающие черным лаком и медными украшениями. Кули, возившие их, щеголяли в опрятных синих рубахах и штанах и прикрывали головы новенькими соломенными шляпами.

Автомобиль Левкина проехал сквозь решетчатые ворота, охраняемые красноармейцами в богатырках, и остановился возле большого белого дома с пучеглазыми каменными львами у крыльца.

Клим вышел из машины и огляделся кругом. Трава на лужайках была вытоптана, а цветы в позеленевших вазонах засохли.

— Нам тут не до садоводства, — сказал Левкин, заметив недоуменный взгляд Клима. — Мы живем событиями не частного, а мирового масштаба.

Старый китаец в выцветшей гимнастерке впустил их в полутемный вестибюль и вновь принялся смахивать пыль с мраморного бюста Ленина, стоявшего в углу.

Клим направился вслед за Левкиным по коридору. В здании не было ни души; двери в кабинеты были распахнуты, ковры и занавески убраны, и звуки шагов эхом отдавались под потолком.

Левкин впустил Клима в тесную неуютную комнату, провонявшую запахом бумажной гари.

— Я сейчас вернусь.

На письменном столе громоздились пустые скоросшиватели, а в жестяном ведре, заменявшем мусорную корзину, валялись окурки и клочки сожженных документов.

Клим принялся разглядывать развешенные на стене открытки с фотографиями членов Политбюро ВКП(б). Они располагались в виде пирамиды, и выше всех в солнечном квадрате света висел портрет усатого кавказца по фамилии Сталин.

Через минуту Левкин вернулся в сопровождении хмурого высокого мужчины в вышитой рубахе.

— Валдас, — представился тот. — Рад знакомству.

Его круглая голова была обрита наголо, под носом топорщились светлые с проседью усы, а мощная шея алела от солнечного ожога.

— Ваши сведения подтвердились, — сказал Валдас, усаживаясь на скрипучий казенный стул. — Вчера англичане устроили налет на советскую торговую миссию в Лондоне. Полицейские действовали по тому же сценарию, что и здесь, и изъяли документы, разоблачающие нашу работу в Великобритании. Теперь все это окажется в печати.

— Наркоминдел уже направил ноту протеста? — спросил Левкин.

— Англичане плевать хотели на наши протесты, — отозвался Валдас. — Они объявили советское руководство бандитами и будут настаивать на экономической блокаде СССР. Наша задача — сделать так, чтобы им никто не поверил, а для этого желательно, чтобы с разоблачением выступила третья, как бы незаинтересованная сторона. Например, Германия.

Валдас перевел на Клима светло-голубые глаза.

— Насколько я понял, у вас есть знакомый в немецком посольстве, который симпатизирует СССР. Я могу узнать, с кем именно вы дружите?

Клим назвал один из псевдонимов Даниэля.

— Мы высоко ценим помощь вашего знакомого, — произнес Валдас. — И догадываемся, что он имеет отношение к разведке. Передайте ему, что если немцы помогут нам выкрутиться из этой заварушки, военное сотрудничество между нашими странами перейдет на новый уровень.

Клим наконец понял, что происходит. Знающие люди в Шанхайском клубе рассказывали, что советское правительство разрешило немцам проводить на своей территории испытания вооружений. Германия жаждала реванша за Мировую войну и в обход Версальского договора усиленно развивала авиацию, бронетехнику и химическое оружие. Страны-победители знали об этом, но ничего не могли доказать: СССР был закрыт для международных комиссий.

Даниэль, скорее всего, и вправду работал на немецкую разведку и пытался выторговать для Германии поблажки в военных контрактах с русскими. Но чтобы не подставлять свою голову безумным большевикам, он отправил к ним Клима: ведь если что-то пойдет не так, от него всегда можно будет откреститься.

— Как именно немцы должны помогать вам? — спросил Клим.

— Пусть они обнаружат в Берлине белогвардейскую типографию, в которой изготовили документы, найденные в наших миссиях, — отозвался Валдас. — Надо провести несколько показательных арестов и предъявить прессе парочку озлобленных русских иммигрантов, исподтишка вредящих своей Родине.

Клим смотрел на спокойно улыбающихся Валдаса и Левкина и не знал что сказать. Политика — грязное дело, но всему должен быть предел!

— А как эти «фальшивки» попали в полпредства? — не удержался он от сарказма.

— Враги подбросили, — усмехнулся Левкин. — Мы тоже кое-кого арестуем и укажем на конкретных вредителей.