Белый Шанхай

Совместно с большевиками Даниэль провел блестящую операцию: они выделили ему средства на покупку «Авро», а он уговорил казаков с парохода «Монгугай» потратить деньги на починку судна и закупку угля. Генеральный консул СССР пообещал им амнистию, если они вернутся на Родину, и легковерные простаки увели судно во Владивосток. Там их прямо в порту арестовали чекисты.

Большевики одним ударом расправились с белогвардейцами и заполучили пароход с оружием, а Даниэль получил «Авро» и теперь каждый день поднимался в воздух, чтобы проследить за перемещениями военных кораблей по Хуанпу и Янцзы. Собранные им сведения были крайне важны для штаба Сунь Ятсена и весьма укрепляли авторитет «товарища Кригера».

2

Когда ребенок Нины погиб, Эдна с ужасом осознала, что радуется этому. Добрая христианка не должна была испытывать подобных чувств, и, устыдившись, Эдна с удвоенным рвением принялась заниматься богоугодными делами.

После того, как в Великобритании ввели ограничения на эксплуатацию детей, особые низенькие станки, на которых раньше трудились Джоны и Мэри, были перепроданы в Китай, и теперь за ними стояли Фэны и Ли. Эдна и ее подруги пытались добиться запрета на детский труд — хотя бы в пределах Международного поселения, но дело не двигалось с мертвой точки. Многие из отцов города сами нанимали малолеток: во-первых, им можно было меньше платить, а во-вторых, дети не устраивали забастовок.

Эдна решила, что, когда Даниэль вернется, она ни словом не упрекнет его за роман на стороне. Им надо было начать все сначала, а лучше всего — заняться совместным делом: например, спасением ребятишек, которых мучают на фабриках. Она не сомневалась, что Даниэль заинтересуется ее идеей — ведь он всегда был горячим сторонником прогресса.

Но все пошло не так, как рассчитывала Эдна. Даниэлю было некогда: он постоянно куда-то спешил, а по вечерам пропадал в Шанхайском клубе.

Она тщетно названивала туда:

— Мой муж у вас?

— Нет, мисси, — бойко отвечал портье. — У нас никогда мужей не бывает.

Он знал, что его не только не уволят за грубость, но еще и похвалят. Шанхайский клуб был территорией, куда не пускали надоедливых жен.

Эдна совсем потеряла покой. Даниэль каждый день оскорблял ее — не словами, а холодностью и откровенным нежеланием оставаться с ней наедине. Он вообще приехал не домой — и это чувствовалось во всем: как он разговаривал со слугами, как искал и не мог найти галстук в собственной гардеробной… Даниэль был даже не «в гостях у Эдны», а в «гостинице» — временном пристанище, которое ничего для него не значило.

3

Даниэль вновь задержался до ночи, и Эдна легла спать, так и не дождавшись его.

Слух улавливал малейшие звуки, доносившиеся с улицы: вот прошуршал колесами автомобиль, вот кто-то прошел… Даниэль вернулся? Нет, это соседи…

Эдне страшно хотелось пить, и, одернув закатавшуюся до подмышек сорочку, она вышла из спальни и направилась в столовую. В доме было темно и тихо — как на старом кладбище. Ковры казались мягкими, словно мох, а темные силуэты мебели напоминала надгробия.

Увидев человека у окна, Эдна вскрикнула.

— Это я, — бесцветно проговорил Даниэль. — Ты чего не спишь?

Она подошла к нему и села на подоконник. В саду свистела ночная птица; пахло табачным дымом и влажной землей.

Даниэль отодвинулся в тень, и Эдна не могла разглядеть его лица.

— Ты что-то хотела спросить? — произнес он.

— Мне нужна твоя помощь… по части одного законопроекта.

Эдна понимала, что ее слова звучат неуместно — какие еще законопроекты в час ночи? Но что она могла сказать мужу? «Пожалуйста, не мучай меня»? «Дай мне понять, что ты меня любишь»?

Даниэль отступил к двери, и она испугалась, что он сейчас уйдет и никакого разговора не получится.

— Хозяева шелкопрядильных фабрик заставляют маленьких девочек вылавливать из кипятка коконы, — торопливо произнесла Эдна. — У этих детей вечно ошпарены руки, а мы носим шелковое белье и знать не хотим, какой ценой оно достается! Лига Морального Благоденствия составила законопроект, запрещающий эксплуатацию малолетних, но оказалось, что сами китайцы не хотят спасать своих детей!

Даниэль взял спички с каминной полки и прикурил. Оранжевое пламя на несколько секунд осветило его усталое лицо.

— А тебе известно, что зачастую эти ребятишки — единственные кормильцы больших семейств? Их родители не могут найти работу, и если вы завтра поувольняете еще и детей, все они будут обречены на голодную смерть.

Эдна опешила:

— А что ты предлагаешь? Оставить все, как есть? Пусть дети ходят с ожогами, пусть дышат хлопковой пылью в цехах? Они не играют и не учатся, и если они умирают, их место тут же занимают другие малыши, присланные из деревень. У них нет никаких перспектив!

— Чтобы у бедных китайчат появились перспективы, надо чтобы родители могли хотя бы прокормить своих детей, — вздохнул Даниэль. — Какая учеба — бог с тобой! Тут даже у взрослых сознание находится на самом примитивном уровне. Предел их мечтаний — это отнять деньги у богатых.