Белый Шанхай

Даниэль действительно не мог сдержать улыбки. В этой девочке немыслимым образом сочетались отчаянная трусость забитого зверька и уверенность в собственном уме и неотразимости.

— Хотите, я подвезу вас до дома? — предложил Даниэль.

Ада оторопела:

— Что, правда? Ой, да не стоит! Чего вы зря бензин будете жечь?

Даниэль все-таки выпытал у нее адрес и повел машину в сторону Французской концессии.

Всю дорогу Ада сидела притихшая и взволнованная, как школьница, неожиданно получившая высший балл.

— Эдна сказала, что вы зарабатываете двенадцать долларов в неделю, — произнес Даниэль, когда они остановились у ворот Дома Надежды. — Как вы можете жить на такие деньги?

Ада мучительно покраснела:

— Ну… мне не хватает, конечно… Наверное, меня скоро выгонят отсюда.

— Покажите мне ваши счета, — попросил Даниэль.

Он поднялся вслед за ней в скромную, но чистенькую квартиру, пахнущую крепким запахом увядших цветов, и Ада вынесла ему целую пачку грозных посланий от домовладельца.

Даниэль бегло просмотрел их.

— Неужели у вас нет ни друзей, ни родственников, готовых помочь вам?

— А кому я нужна? — насупилась Ада. — Раньше у меня был сосед, Клим Рогов, но он уехал в Кантон.

У Даниэля екнуло сердце: значит, он правильно угадал!

— Я знаю, что Рогов прислал вам кое-какие бумаги. Можно на них взглянуть?

Ада изменилась в лице.

— А… а зачем они вам? Вы ж по-русски не понимаете.

— Я веду дела на юге, и мне важно знать, что там происходит. — Даниэль вынул из бумажника десять долларов. — Это ваш гонорар за услуги переводчика.

— Я не могу — это частный дневник! — запротестовала Ада. — Клим послал его не мне, а Нине Купиной!

— А она тут при чем?

— Они еще в России поженились. Но она его сроду не ценила — впрочем, и остальных мужчин тоже.

Даниэль достал сигареты, но сколько ни чиркал зажигалкой, не мог прикурить — палец все время срывался с кнопки. Ада услужливо поднесла ему спичку.

— Я правильно понял, что вы не отдали Нине дневник? — спросил Даниэль, глубоко затянувшись.

— Мне было некогда — я целыми днями на службе.

Он отсчитал Аде еще сорок долларов:

— Этого хватит, чтобы расплатиться с вашими долгами. Переведите мне то, что написал Клим.

Ада посмотрела на деньги, потом на Даниэля и, чуть не плача, кивнула:

— Хорошо.

7

Ада сидела у открытого окна и, путаясь в словах, переводила записи из небольшой книжки с потертыми углами.

Дневник Клима Рогова ошеломил Даниэля. Теперь ему стали понятны намеки, которые делали знакомые: оказывается, у Нины родилась дочка, и весь белый Шанхай решил, что ее отцом является мистер Бернар.

Он то и дело стискивал до боли челюсти и кулаки, с шумом выдыхал воздух, пытаясь расслабиться, но через минуту мышечное напряжение возвращалось.

Это была жгучая, удушливая ревность, от которой не было спасения. Кого он ревновал? Женщину, которую сам решил оставить? И к кому? К беспаспортному неудачнику?

Добравшись до очередного объяснения в любви, Ада поднимала на Даниэля глаза:

— Вам, наверное, это неинтересно?

Но каждый раз он криво усмехался:

— Продолжайте.

Слава богу, Клим не упомянул ни о товарище Кригере, ни о кантонском аэродроме. Дочитав дневник до конца, Ада хотела спрятать его в стол, но Даниэль не позволил ей:

— Дайте сюда!

Ада молча протянула ему записную книжку.

— Я увеличу вам жалованье, чтобы вы могли платить за квартиру, — пообещал он и, сухо распрощавшись, вышел на улицу.

Во дворе филиппинки развешивали белье, а из раскрытого окна доносилось неумелое пиликанье на скрипке.

Даниэль физически ощущал дурноту — будто его отравили. Он не помнил, как сел в автомобиль, добрался до дома и заперся в своем кабинете.

Оказывается, женщина-лисичка, сводившая его с ума, была беременна от другого… Даниэль то негодовал, проклиная себя и Нину, то смеялся хриплым смехом, то листал дневник Клима, усеянный мелкими славянскими закорючками.

Ох, надо было сразу пристрелить этого сукина сына!

В тот же вечер Даниэль отправил в Кантон телеграмму с требованием выяснить, куда подевался Рогов.

Он и сам не знал, почему в нем вдруг вспыхнула столь сильная ревность к Климу, — завидовать-то было нечему! И все же он ощущал себя горбатым уродом, случайно подглядевшим, как вдохновенный танцор ведет в танго прекрасную даму.

Мистер Бернар добивался чужих целей ради весьма абстрактных идеалов. Неведомые люди в Берлине решали, где и с кем он окажется на следующий день, и что для него возможно и невозможно.

Жизнь Клима Рогова не была отягчена особым смыслом, но зато в ней были головокружительные взлеты и падения, невероятная полнота чувств и страстный роман с женщиной, о которой Даниэль мог только мечтать.

Климу было о чем писать в дневнике!

А мистер Бернар — при всем своем богатстве и личной значимости — не имел права распоряжаться ни своим временем, ни своим сердцем. Все, что он мог себе позволить, — это девиц, дававших себя тискать в обмен на несколько долларов. Они уходили, и что оставалось?

Пустота.

Глава 18 Инь и ян

1

Дон Фернандо прислал Даниэлю ответ: Рогов попал вместе с ним под обстрел и ему на голову свалилась статуя богини Гуаньинь. Небесные силы явно решили помочь Даниэлю.