Белый Шанхай

Даниэль с умилением смотрел на нее: глупая девочка, ну зачем надо было лезть не в свое дело? Неужели она рассчитывала, что кто-то будет воспринимать ее всерьез?

— Если вы позволите, я помогу вам, — мягко сказал он.

Нина закрыла веер и скрестила руки на груди.

— И что попросите взамен? Давайте уж сразу играть начистоту, чтобы потом не было недоразумений… как в прошлый раз.

— Вы не верите в мое бескорыстие?

— Нисколько.

— Где у вас телефон?

Они пошли к Нине в кабинет, и Даниэль сделал два звонка: генеральному консулу Франции и настоятелю в Сиккавэе.

Через пятнадцать минут отец Николя перезвонил Нине и сообщил радостную новость: «Ваши календари завтра уйдут в печать». При этом он долго извинялся и просил передать самый горячий привет многоуважаемому мистеру Бернару.

Повесив трубку, Нина перевела изумленный взгляд на Даниэля.

— Вас впору записывать в чудотворцы!

Она вышла из комнаты и вскоре вернулась, держа на ладони небольшой диск из слоновой кости.

— Это единственная вещь, оставшаяся у меня от коллекции Гу Яминя. Мне понравилась эта женщина, спящая на хризантеме. Возьмите ее на память.

Даниэль не мог поверить своим глазам: это была японская лисичка-кицунэ! То, что Нина приняла за лепестки хризантемы, на самом деле являлось девятью хвостами — знаком наивысшей мудрости и магической силы лисицы.

— Вы знаете, что это такое? — спросил Даниэль.

Нина покачала головой.

— Это нэцкэ — в Японии с его помощью крепят к поясу специальные коробочки для всякой всячины. В кимоно ведь нет карманов.

Даниэль не стал говорить Нине, что нэцкэ могут быть еще и амулетами. И тут все совпало: у кицунэ нельзя просить материальные блага — она в любом случае подсунет вместо монет камни или древесную кору. Но в ответ на услугу женщина-лисица могла сделать куда более ценный подарок: амулет, дарующий счастье в любви и умение читать мысли.

Прощаясь с Даниэлем, Нина не пригласила его прийти снова, но он уже знал, что в следующий раз она не заставит его стоять у крыльца.

3

Даниэль постоянно искал встречи с Ниной, а она каждый раз давала понять, что между ними ничего нет и не может быть — разве что мимолетные разговоры и оказание дружеских услуг.

Она все еще злилась на Даниэля? Или Бинбин была права, и ее хозяйка ждала весточки от Клима? Нина никогда не упоминала о нем, и сказать наверняка было невозможно.

Она выпустила новую партию календарей, но момент был упущен, и ее дела шли все хуже и хуже. Маленькая фирма не могла соревноваться с крупными издательствами: они перекупали друг у друга художников и моделей, и себестоимость плакатов постоянно росла, а прибыль падала. Нина начала задерживать своим работникам плату и уже два раза выписывала Даниэлю векселя, занимая у него деньги на текущие расходы.

Он тоже нервничал: его в любой момент могли отозвать в Кантон — и что тогда? Снова отказаться от Нины? Выход был только один — взять ее с собой, но как уговорить ее бросить все и поехать в полусожженный, наводненный большевиками город? И что делать с Китти? Пристроить ее в какой-нибудь закрытый пансион? Но Нина никогда не пойдет на это: Даниэль видел, как она возится со своей китайской девчонкой — кажется, она ее любила.

Он осторожно намекал, что издательство календарей заведомо убыточно, и чем быстрее Нина оставит его, тем лучше.

— Если у вас не будет сильного покровителя, вы не продержитесь и до лета: конкуренты вас съедят.

— Это у вас называется «дружеской поддержкой»? — хмурилась Нина.

Даниэль одновременно боялся и обнадежить, и оттолкнуть ее.

— Меня восхищает, с каким упорством вы сражаетесь за место под солнцем. Но если дорогой мне человек совершает ошибку, я должен предупредить его об опасности.

Дело кончилось тем, что распространители отказались брать Нинины плакаты. «Небесный пион», самое большое издательство в городе, давало полугодовую отсрочку платежа, а Нина не могла себе этого позволить.

Она была в отчаянии, и Даниэль не знал, что ему предпринять. Напомнить, что ее предупреждали об этом? Вновь посоветовать закрыть фирму? Ему следовало радоваться: ведь если у Нины не будет заработка, она станет куда сговорчивее. Но Даниэль поступил вопреки всякой логике:

— Я дам вам в долг, чтобы вы могли удержаться на плаву, — сказал он, проклиная себя последними словами. — Завтра я весь день буду на лодочных гонках: приезжайте туда, и я привезу вам деньги.

4

Шанхайские англичане ежегодно проводили «Королевскую регату», все правила и обычаи которой были переняты со знаменитых лодочных гонкок, устраиваемых в Англии близ городка Хенли.

На соревнования приехало чуть ли не все белое население города. На берегу установили трибуны, а на воде выстроилась армия сампанов, нанятых болельщиками. Играл оркестр, радостно визжали дети, над примятой травой стлался голубоватый дым — повара жарили на вертелах бараньи и свиные туши.

Даниэль напряженно оглядывал сидевших под зонтиками дам: Нины нигде не было видно. Его попросили быть судьей на соревнованиях, но он не мог ни на чем сосредоточиться и попросил найти себе замену.