Белый шиповник. Сборник повестей

Панама теперь каждый день ходит в манеж. И странное дело: сейчас, когда у него времени в обрез, он перестал опаздывать в школу и даже начал лучше учиться. За месяц только две тройки.

Раньше, бывало, сядет за уроки и сидит часов пять. Пишет, на промокашке рисует, в окно глядит. А теперь в окно глядеть некогда: на уроки Панама может потратить час - полтора, не больше, а то в манеж опоздает к вечерней проездке. Поэтому и на уроках сидит как памятник, не шелохнётся, каждое слово ловит: запомнишь на уроке - дома учить не надо.

Только вот с классом отношения испортились. Первым поссорился Столбов, с которым они с первого класса за одной партой сидели. Сколько раз их рассаживали за болтовню, но они опять вместе садились, а тут Столбов сам ушёл, да ещё стукнул Панаму по голове.

- Знаю, знаю, Панамочка дорогой, - сказал он на прощание, - чего ты такой замечательный стал, в отличники прорываешься: Юлечке своей хорошенькой понравиться хочешь. Только ничего у тебя не выйдет! Ты ростом от горшка два вершка, а она вон жердина какая.

Ну что мог ответить ему Панама? Что в школе у него всё получается само собой? Кто этому поверит! Рассказать про манеж он не мог, да и что рассказывать? Как он из денников тачками навоз вывозит, как Конусу компрессы делает и клизмы ставит?

А сказать, что он Юле понравиться не хочет, тоже нельзя. Да и разве есть в классе такой мальчишка, который бы ей понравиться не хотел? Даже Сапогов-второгодник и тот замолкает, когда Юля входит в класс. Она такая красивая, у неё свитер красный, её даже по телевизору показывали. И комментатор сказал: “Это надежда нашего города, подрастающая достойная смена”, и всякие другие хорошие слова.

Конечно, Панаме она очень нравилась, даже ночью снилась один раз, только как - он не запомнил. Хорошо снилась.

И всё у неё получается ловко и весело. Иной раз выйдет отвечать - ничего не знает, а глаза свои огромные распахнёт и начнёт говорить, говорить и, глядишь, на четвёрку ответит… Панама от удивления только в затылке чешет.

- Личное обаяние, - говорит Столбов, - ничего не попишешь. Вот есть обаяние - и делай что хочешь, а нет - давай учи! Обаяние - оно как лазер, от него никуда не денешься, вот, к примеру, лазерная винтовка…

Кончались такие беседы тем, что Столбова ставили столбом - за разговоры.

На одного только Бориса Степановича это обаяние почему-то не действовало. Когда он вызвал её в первый раз и Юля своей необыкновенно красивой взрослой походкой вышла к доске, учитель оглядел её с ног до головы и весело сказал:

- Нуте-с, Фомина Юлия, поведайте миру, что такое народное творчество, имеется в виду устное. Что мы к нему относим и почему?

- Устным народным творчеством называется, - начала бойко Фомина и пошла крутить: - Народное творчество называется народным, потому что его создавал народ, поэтому оно народное…

Борис Степанович подпёр своей длинной ладонью щёку и не мигая смотрел на Юлю, пока она не сбилась.

- Всё? - удивлённо спросил он. - Жаль. В таком стиле можно отвечать часами на любой вопрос, о котором никакого понятия не имеешь. И не смотрите на меня, барышня, как некое животное на некие ворота. Естественно, за такой ответ вознаграждение будет минимальное.

- Два? - радостно выкрикнул второгодник Сапогов.

- Знакомая отметка, Сапогов? - спросил учитель и влепил в журнал здоровую, жирную двойку,

Фомина стала красная, как свитер, и раздражённо хлопнула крышкой парты.

- Кстати, садиться нужно тихо, дабы не травмировать нервную систему педагога и глубокоуважаемых однокашников. А что такое фольклор, нам сейчас растолкует Пономарёв.

И Панама пошёл и заработал четвёрку, хотя ему сквозь землю хотелось провалиться. Правда, с тех пор Фомина на уроках литературы тише воды, ниже травы и так на Бориса Степановича глядит, когда он рассказывает, словно хочет ему в рот прыгнуть.

Ну, а сегодня скандал произошёл. На большой перемене остались все в классе - объявили экстренное собрание. Председатель совета отряда Васька Мослов говорит:

- Ребята, в школе проходит конкурс стенных газет. Мы должны принять участие.

- Как принять? - засмеялся Столбов. - Мы ещё с начала года ни одной газеты не выпустили…

- Ну и что? Нот сегодня останется актив и выпустит сразу несколько газет. Дадим им в помощь ребят. Вот Пономарева, например.

- Не могу я сегодня.

- Ну, завтра.

- И завтра не могу, - ответил Пономарёв, - занят я, ребята.

- И когда же ты бываешь свободен? - ехидно так спрашивает Васька.

- В четверг. И то до пяти, а потом я в баню хожу.

Тут все как закричат:

- А мы что, не ходим? Все в баню ходят. Пономарёв выделяется, хочет особенным быть!

- Знаешь, ты что-то стал себе многое позволять, - говорит Васька. - Я считаю, что тебя обсудить надо. Со сбора сбежал, в культпоходе не участвовал… У тебя что, уважительные причины есть?

- Есть, - сказал Панама.

- Ну, так объясни коллективу. Вот Фомина имеет уважительные причины, мы её стараемся максимально освободить. Идём навстречу.

- Не могу я объяснить. А причины есть, - твёрдо ответил Панама.

Тут опять все как закричат. И вдруг встаёт Машка Уголькова и говорит: