Белый Сокол

Камилла резко обернулась и смерила подчиненного злобным взглядом. Надо же было ему испортить ей предвкушение вкусного завтрака упоминанием мальчишки.

– Я же сказала, посадите его на лошадь, привязанную к моей.

– Покорнейше прошу прощения, Госпожа. Но я имел в виду, что делать с ним сейчас?

– Мне-то какое дело?! Дайте ему что-нибудь поесть, чтоб не сдох, и дело с концом!

– Как пожелаете, Госпожа.

Последние слова Леба догнали Камиллу уже на полпути к поляне. Но поведение заместителя ей совершенно не нравилось. Леб явно был не в восторге от того, как она обошлась с Рю. Ему было бы больше по душе, если бы мальчишка был закован в кандалы и путешествовал в повозке-клетке. Впрочем, пока Леб сохранял верность, его мнение было совершенно неважно.

Служанки подали ей на завтрак жареные яйца с сыром и свежесваренный кофе. Свежий хлеб с вареньем или творожная булочка были куда больше по душе Камилле, и она даже подумала отчитать нерадивых девчонок, но все же передумала. В конце концов, они разбили лагерь далеко за городом, а в такой ранний час никакой пекарь еще даже не проснулся. И все-таки булочка была бы куда как лучше. Камилла поморщилась и с удовольствием отметила, как изменились в лице обе служанки. Вот и правильно, смердам положено знать свое место.

– Что-то не так, Госпожа? – дрожащим голосом спросила старшая из них, склонившись в глубоком поклоне.

Камилла лишь махнула рукой, и служанка поспешила заткнуться и отступить назад на свое место. Как же все-таки хорошо она их выдрессировала! От этой мысли даже поганое утро стало чуть лучше.

Покончив с едой, Камилла еще раз окинула взглядом то, что осталось от лагеря. Приготовления к отбытию уже почти завершились. О том, что еще недавно на этом месте стояло несколько десятков шатров и палаток напоминали лишь вытоптанная трава и ямки из-под колышков. Посреди вытоптанного участка стояли в ожидании отбытия их лошади и несколько повозок, доверху забиты скарбом. С возвышения, на котором стоял стол, Камилла видела Леба, который, активно жестикулируя, давал распоряжения своим людям. Хотя почему своим, ее людям. Надо будет не забыть напомнить Лебу, что у него есть власть и влияние, только пока она этому потворствует.

Без нее Леб – никто. Без нее все они – никто. Жалкие пешки, которые не могут обойтись без лидера, что поведет их вперед, даст им цель.

Камилла улыбнулась сама себе и, поднявшись, направилась к коновязи. Там ее конечно же ждал Рю. Мальчишка снова напомнил ей щенка, которого делает счастливым одно лишь появление хозяина. Стоило ей приблизиться, как Рю тут же расплылся в широкой радостной улыбке и невыносимо притворным голосом произнес:

– Ты пришла… Я так ждал!

Камилла поморщилась. От нее не укрылось недоумение, отразившееся на лицах ее людей. Они не понимали, что происходит, и это их беспокоило. От них наверняка не укрылось то, насколько неестественным было поведение их пленника, и Камилла не сомневалась, что, собираясь вечерами в своих палатках, они обсуждают то, что Госпожа заколдовала Рю Омано. И это заставляло их нервничать, подозревая, что Госпожа может точно так же заколдовать и их самих. Отец всегда говорил, что подобные настроения не несут ничего хорошего, смерды должны быть уверены, что лидер наградит их за добровольное послушание, а не бояться, что он заберет их, пусть и мнимую, свободу воли. Но сейчас это было необходимо. Когда дело будет сделано, никто уже не вспомнит, какими средствами была достигнута победа.

– Все готово, Госпожа. – Голос Леба раздался у нее из-за спины.

– Хорошо. Отправляемся.

– Вы слышали Госпожу! По коням!

Камилла вскочила в седло и обернулась проверить, последовал ли Рю ее примеру. На мальчишку можно было положиться: он уже сидел на стоящем рядом коне и пожирал Камиллу глазами. Еще немного, и у него польются слюни. От этой мысли Камилле стало тошно, и она поспешила отвернуться. Ее утешало лишь то, что это ненадолго, и уже скоро она сможет вонзить кинжал в сердце этого выродка и навсегда забыть о нем.

Лагерь разбили в излучине реки. Шатер Камиллы поставили у самой воды, оставив одну из стен полуоткрытой, чтобы внутрь проникал хоть какой-то ветерок. Жара стояла невероятная, и спать в закрытом шатре стало почти невозможно.

Камилла сидела за столиком, на котором исходил паром чайник мятного чая. С обеих сторон от нее в курильницах тлели отпугивающие насекомых благовония. Вечер был даже почти приятным. Если бы не одно «но»: Рю. Она сама приказала привести его, но теперь, глядя мальчишке в лицо, жалела об этом. Неодурманенный он хотя бы был неплохим собеседником, на удивление много знавшим об истории Континента. А сейчас он только и мог, что влюбленно смотреть на нее и глупо улыбаться. Кинжал в сердце станет для него милосердием.

Вдруг в голову Камилле пришла шальная мысль.

– Рю, – проворковала она, добавив в голос побольше меда, – мне было бы очень приятно, если бы ты почистил мои сапоги своим языком.