Белый тигр. Городская история

Через несколько дней он рассказал о том случае Бабочке – маленькой ягуарихе из соседнего вольера, прозванной Бабочкой за пушистые белые усы, очень похожие на крылья бабочки. Ягуариха-старшая дружила с Тигрёшиной Бабушкой, и Грёшка с Бабочкой часто играли вместе. Вот и тогда они носились друг за другом по тигриному вольеру, а потом Грёшка залез на бревно, а Бабочка слушала его, лёжа на земле, задрав голову. «Когда я вырасту, – говорил тигрёнок, – я найду это радио. Я пойду туда и буду рассказывать сказки. И меня мама услышит». – «А где она?» – царапнула его Бабочка. Тигрёша спрыгнул с бревна: «А в Индии! Я вот что придумал. Я на радио письмо напишу».

Однако сколько ни карябал он печатными буквами: «На Радио. Сказочнику», ответа не получил. «Учись, Грёшка, писать, как следует, – наставляла его Бабушка, – вот научишься, тебе ответят». И тигрёнок пошёл в школу для зверей – тут же, в Зоопарке. Приняли его неохотно, объясняли: мал ещё, подождать бы надо, а уж тогда… Но Грёшка слышать ничего не хотел. Да и Бабушка не возражала – пускай привыкает. Учитель – толстый Носорог с деревянной указкой – спорить не стал, пожал плечами и выдал учебники.

…Два с половиной года прошло с тех пор, – по человеческому счёту десять лет… Тигрёша ошалело смотрел вслед удалявшемуся Фёдору. «Радио! Не может быть!..» Он вспомнил говорящую коробочку с серебристым штырьком, сказку… Сколько всего произошло за эти годы! Он окончил школу, в июне сдал выпускные экзамены и всё чего-то ждал. Тигрёша усмехнулся: как будто предчувствовал!

– Тебе, Грёшка, надо заняться делом, – часто говаривала Бабушка.

Работа не заставила себя ждать. «Возьмёшься надписывать именные таблички? – спросил его полгода тому назад учитель Носорог. – У тебя неплохой почерк». – «Это какие? Те, что на калитках?» – «Именно». Грёшка согласился. «Не радио, конечно, – убеждал он себя, – ну так и что с того? Где ж его взять в Зоопарке, радио для зверей? А тут какое-никакое занятие».

Сейчас же, вспоминая свои первые таблички, Тигрёша улыбнулся. Надо же такие имена придумать: «Гривистый волк», «Очковый медведь», «Львинохвостый макак»! А уж чего стоят «Черноголовый хохотун», «Карликовая мармазетка» или «Винторогий козёл»! Работал Тигрёша на совесть, все остались довольны. Даже Страусиха после долгих колебаний со вздохом приняла Грёшкину табличку. «Много она понимает, – обижался тигрёнок. – Вывеска-то хороша. Не так, конечно, как его собственная, но всё-таки…»

* * *

…Кот Фёдор скрылся за поворотом. Тигрёша стряхнул лапой снег с дощечки своего вольера. «Радио Зоопарка… С ума сойти! А если Фёдор перепутал что или соврал?.. А если нет?.. Невероятно! Может, Бабушка что-то знает?»

Бабушка была крупнейшим в мире учёным, специалистом по поведению хищников в неволе. Её забрасывали письмами и телеграммами с просьбой выехать на другой конец света, люди присылали за ней фургоны и самолёты… Ещё бы! Кому ж не хочется жить в мире с животными! Бабушка знала ответы на все вопросы и, главное, к Тигрёшиной досаде, никому никогда не отказывала. «Понимаешь, – объясняла она, – меня ждут друзья, я не могу не ехать. И потом, я должна помочь, обещала. Ну вот, надулся… Прекрати гримасничать, я скоро вернусь». Грёшка вздыхал, забирался на кровать, обиженно сопел. Как он ненавидел эти её командировки! «Наверное, я подкидыш, – думал он. – Нет, правда, а вдруг родители – не родители мне и Бабушка – не бабушка? Что если я приблудный, и приютили меня из жалости? Разве ж от родного уедут в командировку? Да никогда! А от приёмыша – запросто!»

– Буня! – звал Бабушку Грёшка. – Скажи, а тигры долго живут?

– По-разному… Некоторые лет до двадцати пяти доживают, хотя… точно не скажу. Это зависит от того, где они живут – в природе или, как мы, в Зоопарке, какого они вида – Амурские, Бенгальские, Южно-китайские…

– А мы какие?

– Мы – Бенгальские, я тебе сто раз говорила.

– Значит, мама – Бенгальская?

– Да.

– И ты тоже?

– Конечно.

– И я?

– И ты. Неужто сомневаешься?