Белый воин

Белые безобидные морские волны, будто возвращающиеся с пастбища, и отяжелевшие от травы овцы, лениво набегали на прибрежные камни. Бурля и пенясь, разбивались они о береговую скальную преграду.

Икер из рода Тормов, по прозвищу Седовлас, стоял на краю невысокого берегового утёса и слушал море. Страшные времена настали для его народа. Будто нежданный вчерашний ураган, налетали беды на лоримов, унося с собой каждый раз все больше человеческих жизней…

Вот уже больше тридцати зим Икер был ярлом Хирмальма, второго по величине из трёх городищ лоримов. Некогда процветающий, а ныне терзаемый последние зимы странными и необъяснимыми напастями, городище имел славу самого крепкого и защищенного. Даже Мирольм, почитающийся стольным городищем, где сидел сам конунг Дорле Рыжебородый, не мог сравниться по крепости с вотчиной Икера Седовласа.

Сам ярл, несмотря на прожитые зимы, был могуч станом. Его широкие плечи и кряжистый торс вещали о его недюжинной силе. Невысок, как для лорима, и приземист, с обветренной морскими ветрами кожей. Языки без костей поговаривали, что в жилах Седовласа текла кровь легендарных энанов. Вон и секира боевая, как у сказочных горцев. Ярл на это только посмеивался в длинные седые усы: «Пустомели! Кто ж из них видел-то этих энанов? Знают только, что языками как помелом мести».

Его, казалось, твердую, как камень, голову покрывали седые белые волосы, за которые он и получил своё знаменитое на всю округу прозвище.

Прославленная дружина Седовласа! Гордость Хирмальма! Попасть в эту дружину было огромной честью как для молодого, не нюхавшего моря и крови новичка, так и для закалённого в пограничных боях с тарками, ветерана.

Ярл Икер, при всей его громоздкости и туповатости на вид, имел острый, как лезвие секиры, ум и осторожность лесного зверя. Его мудрое слово всегда имело вес в Сейме. Не поддержал Седовлас – жди беды. Простой народ любил грозного ярла, и он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей побаивались и завидовали.

Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надёжные стены Хирмальма. Знает мастеровой люд: не обидит Седовлас, да и торговцы уверены, что с них лишнего никто не спросит…

Стоя на краю утёса, подставив лицо под неспокойные солёные вихри, Икер Седовлас, казавшийся таким спокойным, лихорадочно думал об ужасных и неправдоподобных новостях приходящих со всех окраин.

Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного Леса. Словно один неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко в глубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев, живущих близ границ.

Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из самых ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один, тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одной из отдалённых рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик, непрерывно вздрагивал от каждого резкого шума.

Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трёх днях пути от злополучного посёлка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты…

Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, из которого вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто станет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться? Номинально держателю стола – конунгу Мирольма – только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшийся об этом всём Икер, даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца, да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто…

От тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.

-Говори, – сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.

-Новые беженцы, – взволнованным голосом проговорил сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.

-Откуда? Что рассказывают?