Белый ворон

Случай, окончательно примиривший Катю с женой брата, произошёл в Бате, на взморье, куда Воронцовы отправились недели через две после приезда Михаила. Маленькая Джорджия упала в фонтан в центральном парке, где чинно прогуливалось семейство. Взрослые шли сзади. А впереди бежали только Диана и Бетт за руки со своей очаровательной тёткой. Пока нянька кричала и .звала полицию, Лиза, нимало не смущаясь, подвернула юбки и вытащила годовалую крошку из воды. Хотя никакой угрозы жизни ребёнка не было, Катя оценила готовность, с которой графиня, позабыв о парижских туфлях и кружевах, полезла в фонтан.

Конец осени и зиму молодые провели в Англии. Когда они покидали Уилтон-хаус, бывший посол уже и не называл невестку иначе, как «наша Лиза». «Она много выигрывает от близкого знакомства с ней, — писал он друзьям в Россию. — Ума не приложу, как меня угораздило так опростоволоситься со свадьбой!» Всё же он не нашёл в себе сил извиниться. Лиза ничего подобного и не требовала. Графиня печалилась расставанию с добрыми людьми, радовалась, что они с Михаилом наконец останутся вдвоём.

Италию для продолжения путешествия выбрали вместе. Стояли на балконе, смотрели на дождь. Пелена тумана укрывала луга и речку. Влажный воздух щемил грудь. Михаил глубоко вдохнул и вдруг зашёлся кашлем. Лиза вздрогнула, повернула к нему голову.

— Простыл?

— Нет, всё в порядке, — он притянул её к себе и коснулся губами волос. — Здесь всегда так.

Граф уж и забыл, что по британской сырости у него закладывает горло. Правда, на этот раз он почувствовал мгновенную режущую боль в груди, которая сразу пропала. Во время службы в Молдавии Воронцов подцепил лихорадку. Впрочем, как и вся армия. Люди умирали от чёрной гнили в лёгких, а не от вражеских пуль. Его долго выхаживали и даже дали отпуск, чтобы он наконец решил: возвращается в строй или едет на кладбище. Благодаря хине, джину и молодому организму граф выжил. Однако коварство болезни состояло в том, что её нельзя было вылечить до конца — только загнать внутрь. С завидной периодичностью она возвращалась.

— Очень хочется солнца, — сказал Михаил.

— Поедем в Италию. — Лиза подтолкнула мужа к двери с балкона.

Стылый воздух царил под сводами гостиной. В Англии не топили с утра, что крайне не нравилось молодой женщине. Сгорбившись, граф уселся у холодного камина и уставился перед собой. Лиза принесла и накинула ему на плечи сюртук. Потом попыталась раздуть огонь.

— Не надо, — муж повыше вздёрнул плечи. — Не принято.

Графиня только раздражённо дёрнула головой.

— Я сказал: не надо. Нас не поймут.

Лиза повернулась к нему, взяла в свои ладони его руки и начала растирать каждый палец.

— Поедем. Нам пора. Мы давно гостим.

Он согласно кивнул. Рим, Милан, Неаполь, Венеция и обязательно развалины Помпей, о которых теперь все говорят. Маршрут можно уточнить и даже поменять. Главное — солнце. Михаила смущал другой вопрос. Русские всегда путешествовали со множеством слуг. В Англии предпочитали одинокие поездки. Граф ценил последние. Он устал быть на виду. Почти двадцать лет назад Воронцов без сопровождения явился из Лондона в Петербург к дяде-канцлеру, и когда постучал в двери особняка, привратник не хотел его пускать... Сейчас он не знал, решится ли Лиза на вояж вдвоём.

— Мы достаточно богаты, чтобы в любой момент нанять слуг, если почувствуем неудобство, — храбро заявила графиня.

Через три дня Воронцовы простились с роднёй мужа и отправились в Дувр, чтобы там сесть на корабль до Неаполя.

Ранняя весна 1819 года. Окрестности Неаполя

Утренний воздух чуть щекотал гортань. В горах на рассвете холодновато от густой буковой тени. Лишь к полудню солнце начинает шпарить так, что просекает кроны вековых великанов. Накануне прошёл дождь, бурая листва под ногами набрякла и пахла прелью. Комья грязи налипали на сапоги. Спускаться со склона было тяжело, и несколько угольщиков растянулись по пути, рискуя покалечить оружие. Чего делать не следовало. Их задача состояла в том, чтобы залечь за камнями вдоль дороги, карауля чёрную полицейскую карету, следовавшую из крепости Авеллино в Неаполь.

Пустынная местность как нельзя более подходила для налёта. Правда, экипаж сопровождала охрана из шести карабинеров. Двое впереди, двое сзади, и по одному у каждой двери. На узкой дороге последним придётся оставить свои места и чуть отстать. Это облегчит их отстрел. Кучность — великое дело! Но чтобы добраться до пассажира, придётся попотеть.

Первое же серьёзное поручение запечатлело имя Раевского на деревянных скрижалях карбонариев. Он привык командовать, имел боевой опыт и тяготился положением ученика. Вовсе не желание подчиняться нелепым ритуалам привело полковника в круг политических заговорщиков! Его отношения с Мочениго после посвящения испортились. Чтобы посбивать с новичка спесь, граф предложил мастерам проверить русского в деле. Тем более что за покушение на министра полиции князя Каносу никто не брался. Два предыдущих сорвались. А итальянцы, несмотря на отчаянную храбрость, не способны долго долбить в одну точку.