Белый воронёнок (СИ)

— Да почему ты такая тупая?! — почти заистерила та.

Другие девушки стыдливо прятали взоры, чувствуя неловкость. Как-никак присутствие зрителей давило на них, напрягало и смущало. Но больше всего давило все-таки отчаяние Хинаты. Они не любили волейбол, не интересовались им и всю первую партию пытались лишь быстрее перекинуть мяч на ту сторону, неважно как. «Только бы не мне» двигало всеми без исключения. Мяч должен был упасть на расстоянии вытянутой руки — это далеко, это уже не их зона…

А Хината мчалась с другого конца, прыгала, падала на землю, расшибая руки и ноги, когда они, сжавшись в комочек, беспокоились о своем маникюре. И Шое не кричала на них, не злилась. Она ведь хотела играть, одна единственная из команды. И она играла. Одна против шестерых или даже одиннадцати — шестерых соперниц и пяти тех, кто находился по одну сторону сетки с ней.

Если тех натренированных, сплоченных девушек она победить не могла чисто физически, то пятерых обиженных на нее за испорченные выходные красавиц побеждала морально.

— Ненавижу тебя, тупая Хината! — со слезами и надрывом в голосе прокричала Сасаба, отбивая летящий с огромной скоростью мяч, ломая свои ногти и принимая боль от вложенной силы с той стороны. — Забивайте!

Мяч отскочил в сторону, Шое на секунду растерялась от проснувшейся смелости Сасабы, недоуменно посмотрела на нее, неотрывно наблюдающую за парящим мячом. К нему ринулась Такахаши, отбила, поскользнувшись и упав, но стараясь не терять его из виду, не обращая внимания на свою боль. Они… старались. Хината так некстати почувствовала от этого, как защипало в глазах.

Промах. Неудача. Слабый удар. Еще одно потерянное очко, приближающее к финалу.

— Черт! Это все-таки бесполезно! — топнула ногой Сасаба. Остальные поникли, движимые ее импульсами. Но за их спинами раздался радостный, полный надежд и воодушевления крик рыжей коротышки.

— Нет! Не бесполезно! — она улыбалась ярко и солнечно. — Вы были сногсшибательны! Не сдавайтесь! Мы справимся!

Кодзи и Идзуми наблюдали за ней с трибун, поджимая губы и гордясь этой отважной девчонкой. У Сасабы и остальных задрожали губы и защипало в глазах.

— Дура! Сама тоже играй, а то встала как вкопанная! — рявкнула Сасаба и отвернулась, утирая непрошеные слезы.

— Больше не повторится! Пасуйте мне!

— Но осталось только одно очко до полного поражения… — промямлила Такахаши, глядя на счет.

— Мы еще не проиграли, — твердо возразила Хината, вселяя в нее и в каждого уверенность и силу.

Этот мяч принимали с криками и болью, с падениями и отчаянием, но… очко заработали. Честное, не связанное с ошибками другой команды, не полагавшееся на удачу или чудо — настоящее очко, которым могли гордиться.

Кагеяма наблюдал за ними. За ней. Он понимал ее в тот момент, казалось, мог прочесть все мысли, глядя на ее детское, улыбающееся лицо. И был солидарен. Может быть, даже воодушевлен.

— Она потрясающа, — услышал он за спиной теплые слова ее друга.

«…Но одного стремления все равно мало».

Неподготовленная. Бездарная.

Кагеяма хмурился, ставил на ней крест уже в сотый раз за последние полчаса и не смел уйти, словно ждал чего-то еще, очередного чуда или сюрприза с ее стороны. И она его все-таки поразила. Когда одна из девушек не смогла дать пас как следует, по ошибке направила мяч назад, эта рыжая коротышка в один момент оказалась на другой стороне и прыгнула… Почти взлетела. Ее рефлексы были восхитительны, а сила прыжка потрясала.

«Конечно, я невысокая и вообще не имею большого опыта… Но я могу прыгать!..»

Она не бездарность, понял Кагеяма, поражаясь. У нее есть свой особый дар.

Который, правда, стоило бы развивать…

Аут. Проигрыш и поражение. Ее первый и последний официальный матч в средней школе. Ни одной партии, всего тридцать одна минута.

— Чем ты занималась последние три года?! — одернул он Шое за плечо, когда она направлялась к выходу, вся подавленная и грустная.

Она посмотрела на него почти с ужасом — страх, ненависть, боль отразились в этом взгляде — и опустила голову, спрятав глаза. Ядовито зеленая невидимка скользнула на непослушных волосах, Шое сдернула ее, сняла резинку, распустив короткие волосы, едва достающие до плеч, и сжала кулаки.

— Что ты можешь знать о том, чем она занималась последние три года! — разгневался сзади Кодзи. Его едва удерживал Идзуми, пытаясь успокоить.

— Действительно! — вмешалась Сасаба, и вся команда, подавленная, смущенная и усталая, встала за спиной рыжей коротышки, защищая ее и поддерживая.

Кагеяма смотрел на них всех и на нее — сердце команды, сумевшее сплотить всех в одно целое.

— Если ты Король площадки… — по ее щекам потекли слезы, она подняла голову и сжала ткань футболки в районе солнечного сплетения, словно пытаясь унять боль, словно доказывая, что станет первой, — я одолею тебя! И буду единственной, кто останется!

Нелепость, выкрикиваемая на эмоциях с поджатыми губами и обиженным взглядом. Но он внимал этой глупости и даже не думал смеяться про себя.

— Если хочешь стать той, кто останется, становись сильнее.