Белый Z на лобовой броне

– О, москалик! – радостно возопил он. – А ну, давай, ходи вон тудыть, к овражку… Давай-давай. А ты, девка, – он повернулся к Тамаре, – стой и не чирикай. Потом с тобой разберемся, а то хлопцам уже надоело друг друга в дупы харить.

Выдав эту тираду, он заржал во все тридцать два крепких желтых зуба. Видимо, сам себе казался очень остроумным, вроде Задорнова с Петросяном и Галкиным сверху. И все в одном флаконе. Вот только Виталию происходящее совсем не нравилось.

– Послушайте, это какое-то недоразумение. Я…

– Да понял я, кто ты, понял. Один черт москаль, из-за вас все. Так что двигай и не ерзай, умрешь быстро. Или выстрелю тебе в живот, и будешь подыхать сутки. И руки! Руки в гору, я сказал!

Виталий медленно поднял руки. Проклятие! Вляпаться и сорвать задание так глупо, из-за вконец оборзевших уродов на богом забытой дороге. И пускай здешние кадры, уверенные в своем превосходстве, излишне расслабились, но их много. Всех положить Виталий просто не успеет…

Вертолеты вывернули из-за холма внезапно, как чертик из табакерки. Два «Аллигатора» – их характерный силуэт ни с чем не спутаешь – прошли над блокпостом и растаяли вдали, не обращая на происходящее здесь внимания. Но самим фактом своего появления они сделали главное – заставили вояк инстинктивно пригнуться, перестать контролировать пленных. И Виталию этого хватило.

Шаг вперед, перехватить автомат, отводя ствол так, чтобы из него никоим образом нельзя было попасть в Тамару или самого Третьякова. Быстрый удар в гортань. Ракурс не очень удобный, поэтому не насмерть, но тоже ничего. Быстрый поворот всем корпусом, вырывая автомат из ослабевших пальцев и одновременно захлестывая ремнем шею противника. Еще поворот, разворот противника спиной – и вот уже укровоин превращается в живой щит, отчаянно борющийся за глоток воздуха.

Его товарищи не то что отреагировать – сообразить, что ситуация выходит из-под контроля не успели, а Виталий уже начал стрелять. Он успел завалить троих, прежде чем противники начали реагировать. Правда, достаточно адекватно, однако это привело лишь к тому, что незадачливый мужик, служащий щитом, получил несколько пуль и начал оседать.

Виталий ответил, вогнав остаток пуль в ближайшего противника, еще одного завалила Тамара, успевшая в перекате добраться до одного из убитых и подхватить его оружие, благо как раз сейчас за ней никто не следил.

Два уцелевших кинулись к бронетранспортеру, один тут же поймал от девушки очередь в спину, швырнувшую его лицом на ближайшую бетонную плиту. Труп сполз по ней, оставляя кровавый след. А вот последний успел добежать до БТР, нырнул в люк, а через секунду Виталий, подскочив, отправил следом позаимствованную у одного из убитых гранату. Звонко бумкнуло, наружу выплюнуло облачко дыма… «А вот нехрен все люки нараспашку оставлять», – мысленно позлорадствовал Виталий. Ну и плевать, что жарко…

Не теряя времени, он осмотрел БТР. Что же, ожидаемо. Шустрого вояку нашпиговало осколками, а больше здесь никого и не было. Вот и все, ребятки, отвоевались. На все про все ушло от силы десяток секунд.

– Ты ранен?

Виталий, не отошедший еще от боя, обернулся, потом проследил за взглядом девушки и пожал плечами:

– Это их кровь.

– А вот это?

Виталий посмотрел, разрезал штанину, потом, шипя от злости, пальцами выдавил засевшую под самой кожей пулю, после чего обильно залил рану реквизированным тут же самогоном. Взвыл, только сейчас почувствовав боль, и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Пуля сквозь этого козла прошла, насквозь. Надеюсь, он не заразный.

Тамара усмехнулась в ответ, помогла забинтовать ногу, потом деловито обыскала тела, собрав жиденькую горку документов. Открыла оказавшееся сверху удостоверение и громко хмыкнула:

– Знаешь, как у того козла, что тебя тормознул, фамилия? Передрищенко!

– Прямо говорящее фамилье. Ладно, плевать. Глянь, есть ли здесь что-нибудь нам интересное, и валим. А то ведь их и хватиться могут.

Тамара кивнула, но быстрый осмотр блокпоста не дал вообще ничего. Обычная, в меру загаженная стоянка не особо брезгливых полупрофессионалов. И хрен бы с ними.

Виталий, матюгнувшись сквозь зубы на нещадно болящую ногу, плюхнулся на пассажирское место, Тамара одним быстрым кошачьим движением запрыгнула в кресло водителя. Взревел мотор, и автомобиль рванул с места, как пришпоренный снаряд, унося их прочь.

Мало кому интересный проходной эпизод войны остался позади. И единственный заслуживающий внимания момент во всем этом балагане Виталию был насквозь понятен и неинтересен, а Тамаре… Тамара, похоже, и внимания-то на него не обратила.

И все же основное веселье случилось ночью. Точнее, уже под утро, когда звезды на небе подернулись облачной пеленой, луна уползла за тучи, и тьма наступила совсем уж кромешная. А потом все это благолепие чуть развеялось: скоро рассвет, и хотя солнце было еще далеко, стелящийся над землей туман словно бы подсветило изнутри. Именно в этот момент чуткий сон Виталия был нарушен отдаленным, но быстро приближающимся, едва различимо свистящим рокотом.