Белый Z на лобовой броне

Помимо свежедоставленного бандеровца (он попытался и тут права качать – Виталий слышал краем уха его монолог перед дядюшкой, – но как-то подозрительно быстро увял и к ужину пришел, сверкая фингалом под глазом) здесь же были еще две семьи. Общим счетом человек десять, все родственники, все горожане, бежавшие от войны. Логичное, в общем-то, поведение: пересидеть вдали от натоптанных дорог городскому жителю всегда кажется безопасней, хотя, откровенно говоря, тут уж как повезет.

Откровенно говоря, Виталий ожидал, что будут проблемы, и, к сожалению, не ошибся. Вначале процесс шел тихо-мирно, тем более пили немного, хотя к ужину и была подана местная сливянка (а в том, что касается самогона, на Украине толк знают). Виталий так и вовсе за весь вечер едва граммов сто высосал. Однако к концу процесса некоторые все же ухитрились малость наклюкаться, и, как это часто бывает, разговор свернул на политику. Чисто на автопилоте, безо всяких причин или намеков, однако Виталию от этого было не легче.

– …Вот скажи мне… – Высокий худощавый мужичок, как оказалось, преподаватель физики в местном вузе, откусил кусок отменного посола огурца и громко захрустел им, не обращая внимания на попытки жены прервать его жажду пообщаться. К слову, супруга была раза в два его габаритнее, демонстрируя одним своим существованием классическую теорию о единстве и борьбе противоположностей. – Ваши скоро придут?

– Не знаю. – Виталий тоже захрустел огурчиком. – Я не генерал, мне планы не докладывают.

– А думаете что? Вы человек, как я погляжу, бывалый.

– Думаю, что торопиться не станут. В принципе, если не получилось разогнать тут всех за месяц, то дальше надо работать аккуратно, дабы людей по возможности не класть.

– Ой, когда это властям было дело до людей…

– Зря вы так. Люди – ценный ресурс. В их подготовку страна вложила немалые средства. Если даже откинуть моральный аспект вопроса, одной этой причины достаточно.

– У вас убедительная позиция, – с истинно интеллигентским прононсом выдал еще один представитель собравшегося за столом семейства. К слову, преподаватель философии в том же вузе. Точнее, родственником он был через жену, родную сестру физика, но это уже маловажный нюанс. – Можно сказать, твердокаменная.

– Это точно. Я тверд, как просроченный пряник, – улыбнулся Виталий, сделав вид, что не заметил иронии. Вот еще, не хватало здесь и сейчас устраивать скандал.

– А как вы считаете, что будет дальше?

– Дальше? Ну, тут все просто. Вас поляки съедят – гавкнуть не успеете.

– Наши предки этих ляхов гоняли в хвост и в гриву. Чем мы хуже?

– Я так понимаю, источник вдохновения – «Тарас Бульба» и прочие издержки школьной программы? Если так, извините. Во-первых, по факту поляки там все же победили, а во-вторых, сочувствия к казакам я не испытываю.

– Это почему?

– Да потому, что больше всего они мне напоминают абреков из наших девяностых. Не против жить в городах, построенных не ими, учиться в университетах, не ими основанных. А потом вернуться и все это хорошенько пограбить. Не-ет, такие люди нам не нужны. Или соблюдаются законы, или несогласные отправляются… Да хоть в ту же Польшу.

Уел, нечего сказать. Философ сморщился, будто лимон сожрал. Зато физик заулыбался: это у них, похоже, была внутрисемейная остроконфликтная тема, и Виталий невольно оказался на его стороне. А потому, вполне искренне преисполнившись доброжелательности, он выразил надежду, что все так и будет. Добавив, правда, в духе кухонной интеллигенции, что русские, как всегда, слишком долго запрягают. А по-хорошему, они должны были сразу…

Ну и так далее, на две страницы мелким почерком. Только вот Виталий его почти не слушал: само понятие того, что русские кому-то что-то должны, взбесило его мгновенно.

– Вы еще скажите, что России надо было прийти и защитить Украину от нацизма. А потом еще помочь, так сказать, по-братски, на условиях равноправия и прочего бла-бла-бла, – сказал он, будто выплюнул, когда поток красноречия собеседника иссяк.

Судя по вытянувшемуся лицу хозяина, он понял, к чему ведет разговор. А вот интеллигент – нет.

– Ну разумеется. А как же иначе? Ведь Киев – мать городов русских, и Украина всегда была интеллектуальным центром страны.

Виталий едва сдержался от того, чтобы заржать как лошадь. Однако справился с собой и ответил максимально серьезно.

– Знаете, господа, я не понимаю ваши амбиции. Вон, на Донбассе рогом уперлись, восемь лет воевали и дождались своего часа. Сейчас они воспринимаются как равные. Они в своем праве. И даже если кто-то захочет с чувством пограбить в том же Киеве, так что с того? Нехорошо, конечно, однако же вполне понятное и логичное желание. А вот вы?

– А что мы? Нас могли убить. Вон, в Одессе…

– Знаете, когда Одессу обороняли от немцев, люди стояли насмерть, а потом годами в катакомбах сидели, но победили. А тут – один эпизод, и все слились.

– Они не солдаты! А у вас…

– У нас – наши солдаты. Которые совсем не обязаны умирать во имя счастья кого-то, не готового сражаться за свою Родину. Так что все. Любовь к прогибам может иногда спасти, но уважения точно не добавит.