Белый Z на лобовой броне

В следующий момент Виталий узнал, что нащупал предел терпения своих прибалтийских оппонентов. И продемонстрировали ему это максимально доходчиво. Один из них просто врезал ему под дых, коротко и без размаха, но так, что показалось, будто в животе разорвалась средних размеров бомба.

Третьяков сложился пополам, но тут же получил удар в лицо и улетел к ближайшей стенке, после чего его тут же начали обрабатывать ногами. Весьма профессионально, к слову. Без лишней злобы и членовредительства, но крайне болезненно. И если кто-то скажет вам, что легкие на вид кожаные ботинки в этом плане сильно уступают армейским берцам, то не верьте ему: или врет, или его просто всерьез не били.

Можно было побрыкаться, хотя бы для приличия, но смысла в том Виталий не видел. Во-первых, мальчики (а старшему из них вряд ли исполнилось больше тридцати лет) наверняка куда лучше его натасканы в махаловке. А что? Ребята крепкие, избытком мозгов не обремененные, это вам не хилые каратисты из гонконгских боевиков. Наверняка подготовлены с расчетом на примитивные силовые операции, для чего серьезнее другие специалисты имеются. Ну и, во-вторых, их трое. Нет, с одним Виталий еще мог бы рискнуть, шансы были, но против толпы лезть бесполезно.

Нет уж, когда шансов на победу нет, а серьезно пострадать раньше времени, напротив, много, лучше не дергаться. Как-то не вдохновляет такая перспектива. Да и не угрожало ему всерьез пока ничего. Сейчас больший ущерб получали его внешний вид и гордость. Первое он уж как-нибудь потерпит, а со вторым разберется немного позже.

Впрочем, били Третьякова недолго. Закончили «воспитательный процесс», отошли…

Виталий полежал еще несколько секунд, потом с усилием сел.

– Ну и сволочи же вы, ребята. – Он сплюнул, и на полу расплылось красное пятно, украшенное в центре выбитым зубом. – Вы хоть знаете, сколько нынче хороший стоматолог стоит?

– Он тебе не потребуется, – хмыкнул наблюдавший действо резидент.

Одежду ему капитально испачкала идущая из царапин кровь, которую никак не получалось остановить. Вон, всего ничего времени прошло, а уже второй платок, которым он зажимает щеку, насквозь мокрый.

Виталий лишь скривился презрительно:

– Усохни, глист. С тобой я еще позже поговорю.

– Дурак! – Казалось, его наглость изумила резидента больше всего. – Ты что, думаешь уйти живым?

– А почему бы и нет? Не этих же, – презрительный кивок в сторону прибалтов, – мне бояться. Они так, шавки.

– Ты не обнаглел? – Один из троицы встал. – Я тебя ведь прямо здесь удавлю.

– Как же, как же, – усмехнулся Виталий. – Я прекрасно помню, что в созвездии Гончих Псов есть планета тормозов. Там спортсмены-прибалтийцы поголовно олимпийцы.

– Ты, русская свинья!..

– А самое главное, – хладнокровно продолжал Третьяков, – что это правда. Не будь вы тормозами, ты давно подумал бы: а почему этот русский в такой ситуации столь нагло себя ведет?

– И почему?

– Да потому, что знает: операцию планировали серьезные люди. А вы – простые исполнители. Пушечное мясо высокого качества. И принимать решения о чьем-то уничтожении не в вашей компетенции. Так что можете везти меня к своему шефу, там и будем разговоры разговаривать.

Прибалты молча переглянулись. Видимо, расклады были для них малость неожиданными. Потом старший потер кулак, видимо, прикидывая, как бы ловчее зарядить наглому русскому в печень.

Виталий нагло ухмыльнулся, хотя внутри организм болезненно сжался:

– А вот этого, молодой человек, не советую. Бить ты умеешь, но вот какая оказия: возраст у меня уже не тот. Совсем не тот. И что будет, если у меня сердечко стуканет и я окочурюсь? Тебя ведь за такое по головке не погладят. А этот, – кивок в сторону резидента, – вас первый сдаст. Что предупреждали, а вы не послушали.

Откровенно говоря, тут Виталий беспардонно гнал пургу. Возраст у него… Да, не мальчишка, но и далеко не старик. И здоровья пока хватает. Во всяком случае, медики на осмотре одобрительно кивали и единственно, что советовали, не злоупотреблять мучным и жирным. Ну да это они всем советуют, плевать. Главное другое. Оппонент заметно моложе и подсознательно наверняка записал Третьякова в «старики». А это накладывает определенный отпечаток на многое, включая и хрупкость организма.

Словно бы подтверждая его мысли, оппонент разжал кулаки. Помедлил минуту и кивнул:

– Пошли. Но не пытайся бежать – пристрелим.

– Верю. Стрелять в безоружных – ваша национальная традиция. Доказано Отечественной войной.

– Ты… – Один из прибалтов аж подпрыгнул. – Мой прадед воевал на той войне!

– За наших али за немцев? – Пауза, зависшая на миг, говорила получше иных слов. – Понятно и ожидаемо. Погиб?

– Нет.

– Жаль.

– Ах ты…

Виталий снова сделал наглую рожу. Знал, что опасно доводить этих козлов, но ничего с собой не мог поделать, злость упорно лезла наружу.