Бен

— Ты этого хочешь, мальчик? Умоляй меня, — прорычал Кейдж, скользя своим членом вдоль щели между ягодицами упругой задницы Бена. Не колеблясь ни секунды, Бен выдавил несвязные мольбы с шариком во рту. Отчаянный и сломанный, он сделал бы что угодно, чтобы услужить Кейджу. Ему нужно было одобрение, подтверждение его цены, которой он не находил во всех остальных аспектах своей жизни. Бен мог преуспеть здесь, когда потерпел провал во всём остальном — во всей своей жизни.

Его мольбы превратились в жаркие маленькие всхлипы, заканчиваясь вскриком, когда его ноги резко дёрнулись в воздух. Звон металла и сотрясение распорки означали, что Кейдж подцепил распорку к крюку рядом с запястьями Бена. Согнувшийся пополам, он чувствовал собственное горячее дыхание на своих коленях, и жар тела Кейджа на своих бёдрах сзади. Тёплая, сильная рука потянулась между его раздвинутых ног и дёрнула его член достаточно сильно, чтобы бёдра напрягались от резкой нужды. Рука двигалась рядом с его яйцами, дразня и перекатывая их, заставляя прижиматься ближе к его телу, пока член пульсировал, прижимаясь к животу. Пока рука скользила ниже, Бен простонал, горловым и резким звуком вокруг кляпа. Пальцы тёрли его промежность и кружили вокруг его тугой маленькой дырочки.

— Пожалуйста, — крикнул Бен, сквозь кляп, но Кейдж будто знал, что нужно Бену. Бен медленно дышал сквозь жар, пока Кейдж растягивал тугое колечко мышц и пробиваясь в его задницу. Бен стонал с кляпом во рту, находясь во власти Дома, не в силах делать ничего, кроме как принять это. Мышцы противились вторжению и пытались всё вытолкнуть, но Кейдж ввёл свой член глубже, безжалостно. Грубые пальцы на заднице Бена впивались в мышцы с такой силой, что оставляли синяки, но Бен не находил сил беспокоиться об этом.

— Твоя задница так приятно сжимает мой член, практически так, будто была создана для меня, — бормотал Кейдж ему в щёку, пока его жёсткая козлиная бородка царапала кожу Бена. Он медленно отстранился, прежде чем толкнуться снова. Для Бена не существовало ничего, кроме черноты, злобной музыки и члена, погрузившегося глубоко в его тело. Впервые за тот день Бен не думал о ней. Он не мучил себя, пытаясь представить её крики. Он просто сосредоточился на пульсирующей боли в плечах, на пальцах, впивающихся в его бёдра, и на горячем удовольствии, которое охватывало его каждый раз, когда Кейдж касался его простаты. Ветер от забытого вентилятора окатил его тело и привлёк его внимание. Когда он содрогнулся, Кейдж крепче сжал руками бёдра Бена и держал его на месте для своих жёстких толчков.

Его тело раскачивалось от силы врезающихся в него бёдер, что добавляло ещё больше давления на его плечи. Поправив своё положение, насколько позволял бандаж, Бен попытался найти более удобную позу для своих ноющих рук, но безуспешно. Вместо этого он сосредоточился всей своей энергией на оргазме, который парил прямо в за пределами досягаемости, как солнечный свет, спрятанный за тучами боли. Если бы он только мог найти способ пробиться, то смог бы снова греться на солнце. Он хотел этого, так чертовски сильно, что чувствовал этот вкус на своих зубах... что угодно, чтобы прекратить боль.

Внезапно, тучи сместились, и большая мозолистая рука обхватила его член. Грубость руки повышала уровень ощущений, от которых у Бена выгибалась спина, несмотря на неловкую натянутую позу. От перемен член Кейджа ударил ему в простату, вместо того, чтобы просто скользнуть по ней, но вздох удовольствия Бена не прошёл через шарик в его рту. От низкого, садистского смешка по телу Бена пробежала дрожь, и чисто инстинктивно он задержал дыхание. Он вскрикнул, когда Кейдж снял зажим с его левого соска, и кровь вернулась обратно к этой крохотной выпуклости. С удивительным милосердием, Кейдж не стал растягивать предвкушение и снял второй зажим, после чего погладил грудь Бена. Дрожа, как струны, его мышцы были так напряжены, что Бен не знал, сможет ли когда-нибудь их расслабить. Удовольствие пробежало по его спине и вырвалось из его члена.

— Вот мой хороший мальчик, — простонал Кейдж, когда горячее семя Бена брызнуло ему же на грудь. Все мышцы сжимались, и его анус стал таким тугим, что он мог поклясться, что чувствует неровности ствола Кейджа. Вознаграждённый низким, отчаянным «чёрт» от своего Дома, Бен парил, пока трах продолжался. Рука на его члене продолжала двигаться, продлевая сладкое удовольствие. Снова и снова, член заполнял его, каждый толчок был чуть менее осторожным, чем предыдущий. Единственным предупреждением о надвигающемся оргазме Кейджа послужил звук, какой-то средний между мычанием и рычанием. Рычание превратилось в медленный стон, когда внутри отверстия Бена взорвалась горячая, мокрая пульсация.