Бен

— Бен, — подтолкнул он, напоминая Бену, что за пределами гаража, где его только что трахнули, пока он свисал с потолочных балок, они были просто Бен и Кейдж — механик мотоциклов и завсегдатай тюрем. Они не были друзьями, не совсем, но относились друг к другу дружелюбно, давая друг другу необходимое, в симбиозе боли и секса. — Хочешь поговорить об этом?

Взгляд Бена двигался по широкому полю травы, пока он думал, а затем веки закрылись от дневного солнца. Ему нравилось ощущать на лице тепло и находиться в тихом уединении сельского района Кейджа. Гараж, где находилось оборудование, которое всю жизнь собирал его Дом, стоял в нескольких сотнях шагов от просторного дома. За длинной линией деревьев даже не было видно ближайших соседей. Изолированная и мирная местность; никто не догадается, что здесь происходило.

— Я в порядке, — Бен открыл глаза, но не встретился взглядом с Кейджем, отвечая. Он не мог заставить себя размыть границы их отношений, потому что чертовски сильно нуждался в Кейдже. Это была зависимость, которых психотерапевты всегда велели ему избегать. Но он пил только время от времени, отказался от наркотиков и больше не имел никаких пагубных пристрастий, за исключением желания, чтобы его избивал и трахал грубый, равнодушный Хозяин. Потеря Джульетты лишила его всего остального.

Его джинсы, его обувь, даже его майка сжимали и ограничивали его после прекрасной свободы наготы во время сеанса. Бен ходил бы голым, если бы это позволяли общество и благоразумность. Так как сказать было больше нечего, Бен повернулся к Харлей Дэвидсону, который ждал его на подъездной дорожке. Психоделически-фиолетовая краска с блестящими акцентами отражала солнечный свет и сияла тёплым оттенком. Чувственные линии мотоцикла стали ближайшими компаньонами Бена. Сейчас уединённость мотоцикла привлекала его худшим образом. Ему хотелось забраться на это тело из хрома и кожи и исчезнуть.

— Ты сможешь сесть за руль?

Бен думал над вопросом несколько долгих секунд. Физически, он был в порядке. Оставшаяся в спине и плечах боль не помешает ему, не так, как волны душевной боли, снова и снова охватывающие его. Не в силах соврать, Бен просто кивнул и сел на мотоцикл, упругое кожаное сидение заскрипело под его ноющей задницей. Бен избегал взгляда Кейджа. Он вырубался от соединённого кайфа от адреналина и эндорфина, и у него дрожали руки, пока он заводил двигатель. Бен не позволил себе проявить разрушительные эмоции, когда отпустил тормоз и поехал к главной дороге. Едва разгоняя щебень подъездной дорожки, Бен поставил ботинки на подножки и помчался вперёд. Хмурое лицо Кейджа в зеркале заднего вида проводило его до густых кустарников на переднем газоне.

Бен потерялся в пригородном пейзаже, усыпанном изогнутыми дубами и изолированными домами, пока он ехал по двухполосному шоссе к I-94 в сторону Чикаго. Постоянное гудение его двигателя Твин Кам 96B успокаивало потрёпанные края его нервов. Истощённый и вымотанный, Бен думал, что может поехать домой и столкнуться с Джудом. Они жили вместе с тех пор, как Бен ответил на объявление Джуда о поиске соседа в местной газете, когда его родители решили, что больше ни минуты не могут жить с призраком Джульетты. Её смех всё ещё отдавался эхом среди мрачных стен. Родители умоляли Бена уехать с ними, но что-то в его душе не позволяло уйти от неё, даже если это была просто её могила. Ему нужно было оставаться и присматривать за ней — он не мог снова оставить её одну, не после того, как так подвёл её. Бен хотел бы объяснить это Джуду, потому что тот стал ему не просто соседом по комнате, а близким другом и бальзамом в его сломанной жизни. Бен так сильно скрывал, насколько он разбит, потому что без дружбы Джуда будет действительно потерян.

Джуд не знал о Кейдже.

Джуд не знал Джульетте.

Джуд не знал о его пристрастиях.

Джуд не знал о боли, в которой он нуждался, чтобы функционировать.

Бен мог бы уговорить Джуда остаться, если тот узнает хотя бы об одном пристрастии, но их общий вес мог заставить Джуда на грани безумия сбежать, возможно с криками, из их маленькой двухкомнатной квартиры. Слабо держась за свою разрушенную психику, Бен вывел мотоцикл на автостраду и отказывался думать о том, что с ним будет, если он потеряет дружбу Джуда. Он потерял Джульетту. Его родители понятия не имели, как с ним справиться. Остались только Джуд и Кейдж — свет и тьма.

Наклонив мотоцикл направо, Бен добрался до верхушки рампы съезда и ждал, пока серебристый Цивик проползёт мимо, с водителем-подростком, который сжимал руль так, что побелели костяшки пальцев. Боже, Бен помнил эту стадию своей жизни с ужасающей ясность — его мать, такая свободная и беззаботная, учила его держать руки как стрелки на десять часов и на два. Это контрастировало с разбитой женщиной, которой она стала всего через пару лет.