Бен

— Он будет приходить в себя около часа. Как только его переведут в нейрохирургическую палату интенсивной терапии, одна из медсестёр отведёт вас к нему, — доктор пожал Джуду руку, а затем исчез в коридоре. Потрясённый до глубины души, Джуд упал обратно на диван, где ждал всё это время, посмотрел в окно на светлеющее небо и задумался, что делать дальше. Он должен был попробовать позвонить офицерам, которые приходили к ним домой, и узнать, связались ли они с родителями Бена. Судя по тихим, подслушанным разговорами, Джуд думал, что у Бена могут быть напряжённые отношения с родителями. Джуд мог представить, что причина этого — чувство вины, которое Бен испытывал из-за смерти своей сестры. То ли Бена винили родители,

то ли он сам себя винил, но между ними что-то произошло. В голове крутились вопросы, на которые Джуд мог никогда не получить ответов.

Взгляд Джуда метался в сторону коридора каждый раз, когда он слышал приближающиеся шаги, но в комнату ожидания никто никогда не входил. Он думал включить телевизор погромче, чтобы что-то отвлекало, но знал, что не поможет. Ничто не отвлечёт его мысли от Бена, который лежал в конце коридора и цеплялся за свою жизнь. Джуда преследовало изображение, которое он создал сам, — его друг, перебинтованный и в крови. Положив подбородок на колени, Джуд пытался избавиться от изображения крови, которая вытекала из глаз и ушей Бена. По его щеке скатилась одна слеза, и Джуд позволил ей упасть. Он знал, что будут и другие.

— Мистер Арчер?

Голос всполошил Джуда, потому что он перестал прислушиваться к шагам в коридоре, которые никогда не приближались к нему. Он кивнул и встал с кресла, надеясь, что ноги его поддержат. Они всё больше тряслись, чем ближе они подходили к палате Бена, пока Джуд шёл за медсестрой по коридору. Наконец, они остановились перед закрытой дверью, и Бен задержал дыхание, пока медсестра открывала проход. Ближайшая к двери кровать была пустой, а вторую кровать кто-то закрыл шторкой. Джуд не мог этого выносить. Медсестра зашла за шторку, но ноги Джуда приросли к полу, прежде чем он дошёл до барьера. С абсолютным отсутствием пощады, медсестра отодвинула занавеску.

Вздох Джуда прозвучал чертовски громко в тихой комнате.

Он не мог сосчитать, сколько бинтов перекрывают голову Бена, правую сторону его лица и верхнюю часть правой руки. Некоторые бинты были темнее и испачканы кровью, другие всё ещё казались стерильными. На правом предплечье, под бинтами, был гипс. Его правая нога была в каком-то механическом бандаже. По сравнению со всем уроном с правой стороны тела Бена, левая казалась не задетой. Должно быть, он проехал по земле на одном боку, когда упал мотоцикл. У Джуда болело сердце, и он не смог сдержать тихий всхлип, который у него вырвался.

— Джуд?

Шёпот прозвучал болезненно, выбираясь из разбитого тела Бена. Веки Бена едва приоткрылись, достаточно, чтобы Джуд увидел его расширенные зрачки. Бен всё ещё был под кайфом, то ли от анестезии, то ли от обезболивающих из-за ран на его теле. Не обращая внимания на свой страх и боль в груди, Джуд подошёл к кровати Бена и взял его за здоровую руку.

— Я здесь, Бен, — это прозвучало не громче, чем болезненный всхлип, но Бен услышал. Его глаза закрылись, и он сжал руку Джуда с удивительной слабостью, которую Джуд в нём никогда не видел. Это пугало его почти так же, как бинты Бена. — Копы звонят твоим родителям. У меня не было их номера.

Глаза Бена снова распахнулись — левый открылся намного больше, чем правый. Секунду он казался практически напуганным, но затем снова расслабился, и его глаза закрылись.

— Здесь есть стул, — сказала медсестра, указывая себе за спину, пока проверяла один из прицепленных к Бену аппаратов. Джуд попытался отпустить руку Бена, чтобы взять стул и устроиться поудобнее, но Бен вцепился в него. От этого простого проявления доверия и любви сердце Джуда воспарило, а затем разбилось. Бен был под кайфом; он цеплялся за него из-за дружбы и из-за боли.

— Я просто пойду возьму стул, Бен. Я не ухожу, — прошептал Джуд. Бен опустил взгляд на их соединённые руки и медленно отпустил хватку. Он вернулся через пару секунд, сидя на в меру удобном стуле, держа Бена за руку.

Впервые за очень долгое время, пока он сидел рядом с кроватью Бена, пока его сердце болело от страха, боли и любви, Джулиан Арчер молился.

***

Бен терял сознание и вновь приходил в себя. Единственной тонкой связью с его телом и с его жизнью была рука, которая держала его руку. Джуд. Боже, он не хотел открывать глаза. Не хотел видеть в глазах Джуда осуждения и обвинения. Он облажался и знал это. Джуд годами умолял его надевать шлем при езде на мотоцикле, но так как это лишало его возможности, что боль закончится, он никогда не слушал. Боль в голосе Джуда, когда он произносил имя Бена, будет продолжать его преследовать.