Бен-Гур

– Мужайся, Тирса! Порадуйся, – сказала она. – Я вижу человека, от которого мы узнаем о назареянине.

Амра помогла Тирсе присесть и поддерживала ее, пока путник приближался.

– В радости, матушка, мы забываем, кто мы. Незнакомец обойдет нас, и самое большее, что нас ждет, – это град проклятий, если не каменьев.

– Посмотрим!

Она и не могла дать другого ответа, потому что слишком хорошо знала отношение ее соотечественников к тем отверженным, к которым принадлежала сама.

Как уже было сказано, дорога, на повороте которой остановились три женщины, была немного шире тропинки, извивавшейся между известковыми скалами, и незнакомец, идя по ней, должен был встретиться лицом к лицу с несчастными. Когда он был настолько близко, что мог услышать их голоса, мать покрыла голову, что строго требовалось законом, и громко закричала:

– Нечистые, нечистые!

К их удивлению, путник твердо шел вперед.

– Чего вы хотите? – спросил он, остановившись в четырех шагах от них.

– Ты видишь, какие мы. Будь осторожен, – сказала с достоинством мать.

– Женщина, я посланник Того, по одному слову Которого исцеляются такие, как ты. Я не боюсь.

– Ты посланник назареянина?

– Мессии, – сказал он.

– Правда ли, что Он придет сегодня в город?

– Он уже в Вифании.

– По какой дороге Он пойдет?

– По этой.

Она сложила руки и обратила к небу взоры, полные благодарности.

– За кого ты считаешь Его? – спросил он с состраданием.

– За Сына Божия, – отвечала она.

– Так стойте здесь, или, так как за Ним пойдет толпа народа, лучше подождите у той белой скалы под деревом. Когда же Он будет проходить, не упусти случая говорить с ним, говори и не бойся: если ваша вера сильна, Он услышит вас и при громах небесных. Я иду оповестить находящихся в городе и его окрестностях, что назареянин идет, чтобы народ был готов встретить Его. Мир тебе, женщина!

Незнакомец удалился.

– Слышала ли ты, Тирса? Слышала ли? Назареянин уже идет по этой самой дороге, и Он услышит нас. Еще немного, дитя мое, совсем немного, и мы будем у скалы. До нее всего один шаг.

Ободренная этим, Тирса оперлась на руку Амры и встала. Но лишь только они пошли, Амра сказала:

– Стойте, человек идет назад.

Они остановились, поджидая его.

– Извините, – сказал он, догнав их. – Вспомнив, что вам еще долго придется ждать прихода назареянина, я нашел, что эта вода нужнее вам, чем мне. Город близко, и если мне понадобится вода, то я найду ее там. Возьмите ее и, будьте добры, поговорите с Ним, когда Он будет проходить мимо вас.

Говоря это, он предложил им тыкву, наполненную водой, которую обыкновенно берут с собой в горы путники. Вместо того чтобы поставить это приношение на землю, чтобы они могли взять его, когда он будет уже на известном расстоянии, он подал его им в руки.

 – Ты еврей? – спросила удивленно мать.

– Да, я еврей, и более того: я – ученик Христа, Который ежедневно словом и примером учит тому, что я сделал для вас. Миру давно известно слово "милосердие", но он не понимает его смысла.

Он ушел, а женщины тихо отправились к указанной им скале, находившейся шагах в тридцати от дороги. Вышина ее равнялась человеческому росту. Встав у передней ее стороны, мать убедилась, что они легко могут быть замечены и услышаны проходящими, внимание которых они желали привлечь. Здесь они поместились в тени под деревом и напились воды из тыквы. Тирса вскоре заснула, и, чтобы не беспокоить ее, обе женщины сидели молча.

4. Исцеление

Дорога перед тем местом, где остановились прокаженные, все более и более наполнялась народом, идущим из Вифании в Иерусалим. Когда же в начале четвертого часа огромная толпа показалась на вершине Масличной горы и эти тысячи народа стали спускаться по дороге, обе женщины с удивлением заметили, что каждый держал в руке свежесорванную масличную ветвь. Пока женщины сидели, поглощенные этим невиданным зрелищем, другая толпа показалась с восточной стороны дороги. Тогда мать разбудила Тирсу.

– Что это значит? – спросила последняя.

– Он идет, – отвечала мать. – Эти идут из города ему навстречу, а те, голоса которых слышатся с восточной стороны, это сопровождающие его друзья. И немудрено, что обе эти толпы встретятся вблизи нас.

– Боюсь, что нас нельзя будет услышать.

Та же мысль промелькнула и в голову матери.

– Амра, – спросила она, – когда Иуда рассказывал тебе об исцелении десяти, он не приводил слова, с которыми прокаженные обращались к назареянину?

– Они говорили или "Господи, сжалься над нами", или "Будь милосерд к нам, Господи!"

– И только?

– Ничего больше, насколько я слышала.

– Однако этого было достаточно, – заметила мать как бы про себя.

– Да, – сказала Амра, – Иуда видел, как они ушли здоровые.