Бен и Мариэль

Ужас пробежал в глазах незнакомца. Он сказал что-то на испанском, но Бен покачал головой, давая понять, что не говорит на этом языке.

— Кто ты? — спросил Бен.

Незнакомец с полминуты подумал, словно восполняя в памяти пробелы, а затем постепенно проговорил на ломаном английском:

— Я сбежал из концлагеря и наткнулся на этот бункер. Я хотел спрятаться, но меня поймали. Ночью. Я помню, как меня тащили по сырому подвалу, надев на голову мешок. Что это за место?

— Так это бункер? Выходит, под землей?

— Да. Кто эти люди?

— Они ставят надо мной опыты.

— Как ты здесь оказался?

— Кажется, меня подобрали раненого.

— Чертова война… Ты на стороне испанцев?

— Да.

— А почему не говоришь по-испански?

— Я не знаю.

— Брат! Эти мерзавцы держат в концлагерях множество наших людей! Я видел пытки. Но мне чудом удалось сбежать!

— Здесь тоже пытки.

— Что им нужно?

— Не знаю. Насколько я понял, они колют мне что-то психотропное. Возможно, опий или морфин.

— На Кубе много этой чертовщины.

— Да. Они превратят нас в овощи, высосут память, уничтожат сознание. В первый день они сказали мне, что это госпиталь.

— Сколько здесь людей?

— Я видел шестерых: доктор, его помощница, два санитара и кто-то еще. И кажется, в какую-то ночь, если это только был не сон, меня вели куда-то, и я видел одного парня… Точнее, живой труп. Его словно отрыли из могилы. Он сидел на полу у стены, вздрагивал и мычал, как раненая корова.

— Еще один их пациент?

— Да. Они хотят убить нас, медленно, изощренными научными способами.

— Я не позволю им убить себя!

— Сегодня что-то случилось. Они убежали куда-то, даже не вколов мне порцию лекарства. Однажды я слышал, как они говорили о каком-то новом продукте в науке, который позволяет стирать память и заполнять ее другой информацией. В последнее время я уже ничего не понимал, и только сейчас, словно протрезвев, я осознаю, что я на пути к превращению в того парня из коридора. Если они будут колоть мне эту гадость постоянно, вскоре я стану таким, как он.

— Черт! Надо скорее убираться отсюда! Мы должны сбежать. Что-то ведь можно сделать?

— Мы связаны, и поблизости нет ни одного предмета, который мог бы нам помочь.

— Из ремней невозможно высвободиться?

— Я занимался этим два дня, но ничего не смог сделать. Дотянуться друг до друга мы тоже не сможем.

— Но ведь они отстегивают ремни хоть иногда?

— Когда вкалывают лекарство, но в этот момент ты уже не можешь сопротивляться.

— Значит, надо заставить отстегнуть их хитростью.

Бен усмехнулся:

— Я думал об одном способе.

* * *