Бен и Мариэль

Как-то ночью миссис О′Бэйл вошла в комнату проверить дочь и вздрогнула от неожиданности, увидев ее у окна. Она сидела на полу, облокотившись на низкий подоконник, запустив руки в спутанные волосы, и глядела, вероятно, на луну. Должно быть, Мариэль не слышала, как скрипнула дверь, но и, услышав мамин голос, она все равно не обернулась.

— Мариэль, почему ты не спишь? Что с тобой? — женщина присела.

— Я… не могу.

— Чего не можешь?

— Всего. Спать, есть, жить. Зачем я живу, мама? — с растерянным взглядом обратилась к ней Мариэль.

— Что за ерунду ты мелешь? Ты брось эти глупости! Посмотри на себя: в твоих глазах будто идет дождь. Я уже неделю не видела их без слез. А эти губы? Сколько уже они не улыбались? Подумай о веселом. Тебе не станет легче, если ты будешь накручивать себя. Жизнь продолжается!

— Жизнь? Да разве это жизнь? Тогда я хочу смерти! Если она противоположность, надо думать, она прекрасна!

— Какая ересь!

— Как тихо на улице. Я хочу в сад!

— Сейчас ночь, Мариэль. Это невозможно!

— Что за чепуха! Разве я не могу спуститься только оттого, что на дворе ночь? — Мариэль рассмеялась, как безумная, и потянулась открывать окно, но миссис О′Бэйл остановила ее, прежде чем она успела это сделать. Тогда Мариэль выбежала из комнаты и через мгновение оказалась под окном, устроившись прямо на земле. Мама погрозила пальцем.

— Я хочу, чтоб в этом мире было все возможно… — нараспев сказала бунтарка.

Подоспевшая миссис О′Бэйл укутала дочь в пальто и отправила в дом.

Отныне о ней заботились как о подломленном болезнью человеке, старались не оставлять наедине с ее невзгодами, и это понемногу привело ее в чувство, но не надолго. Бывало, за столом, полным гостей, шла оживленная беседа, как вдруг Мариэль ни с того ни с сего выбегала и подолгу плакала в своей комнате. Кого бы ни приглашали мистер и миссис О′Бэйл, Мариэль ко всем оставалась равнодушной. В Бэнчизу часто стал приходить переехавший в Голуэй старый приятель мистера О’Бэйла со своим сыном Фердинандом. Это был порядочный и симпатичный молодой человек, которого все очень скоро полюбили. Родители часто намекали Мариэль, что Фердинанд заглядывается на нее, но что до самой Мариэль, то она едва могла вспомнить, какого цвета его глаза. Чуть позже она стала замечать, что окружающие все чаще и чаще упоминают его имя. Мистер О’Бэйл постоянно нахваливал его за работу и прекрасное отношение к делу, да и вообще все уже души в нем не чаяли и принимали за своего. Мариэль и не ревновала, и не интересовалась, что за человек так приблизился к их семье. Впрочем, в последнее время Бэнчиза принимала много гостей. Похоже, ее хотели развлечь. Мариэль это понимала, но идея казалась ей плохой. Когда ее силой вытаскивали в общество, веселость не приходила, она могла забыться, но не от радости, а по-прежнему из-за своих мыслей и переживаний, и вместо того чтобы провести вечер с гостями, за разговорами, она глядела в одну точку, продолжая думать о своем, а когда слезы предательски скатывались из ее глаз, то спешила удалиться подальше от всех.

Тем временем Бен убивался не меньше, чем его любимая. Только ему некуда было спрятаться от того, что испортило его жизнь. Всюду напоминание об ужасной ошибке, о его преступлении. Бен решил сделать так, как велела Мариэль: жениться. Но перед этим он должен был еще раз увидеть ее.

Мариэль играла на фортепиано, закрывшись в спальне, как вдруг окно раскрылось и появился он.

— Что тебе нужно?! — встрепенулась она, как дикая кошка. — Оставь меня в покое!

— Я люблю тебя.

— А я ненавижу тебя!

— Ты лжешь, Мариэль.

— Да, лгу, и что? И что?!

Ее всю колотило, словно в лихорадке, а Бенджамин стоял удивительно спокойный, каким его еще никто не видел.

— У меня скоро свадьба, — ровным голосом проговорил он.

Мариэль часто закивала, вскинув брови:

— Поздравляю! Надеюсь, ваш союз станет счастливейшим на свете!

— Ты изменилась.

Мариэль отреагировала резко, как внезапно раненная тигрица, устремив на него прищуренные глаза. У нее был такой странный взгляд, словно с ней заговорили стены.

— Я не знаю, есть ли хоть какой-то выход, но я буду искать его, Мариэль. Я не сдамся.

— Бен, как ты не понимаешь, выхода уже нет! Если ты еще хоть сколько-нибудь дорожишь мною, то уходи! Прошу тебя!

Мариэль кинулась было на диван, но вдруг вскочила: «Нет, я не буду плакать. Уж лучше умру от веселья, чем от слез!» И она, взяв быструю лошадь, поскакала в Голуэй, не слушая никаких увещеваний. Первым делом она заглянула в трактир, где всегда в это время устраивали танцы. Сразу нашлись и спутники, и подруги. Она была нарасхват, и все смешили и делали комплименты, угощали лимонадом и мороженым. Раскатистый хохот, звонкие бубны и ритмичные удары каблуков должны были вымести из души весь мусор. Она кружилась то с одним кавалером, то с другим, не присела ни на минуточку, и вскоре это вымотало ее, как она и хотела. Один из завсегдатаев трактира, наблюдавший за Мариэль с самого начала ее появления, встал из-за стола и направился к ней. Однако дойти не успел, так как на пороге появился мистер Фердинанд, и Мариэль живо зашагала к нему.

— Мистер Фердинанд? Вы следите за мной?

— Да, я знал, что смогу вам понадобиться.

— Вы хотите быть моей нянькой?

— И это тоже. Позвольте, я буду вашим пажом.

— Ох, мне все равно. Можете быть мне кем угодно.

— Я вижу, здесь многие поедают Вас глазами, мисс Мариэль, и если Вы не намерены… кхе… Ну, Вы понимаете… Тогда прошу Вас в мою карету.

Мариэль решила, что на сегодня достаточно, и послушно вышла на улицу.

— А как Вы нашли меня?

— Считайте, что сердце подсказало. — Фердинанд улыбнулся.

Она поняла тонкий намек, но сделала вид, что ей все равно. Впрочем, так оно и было.

После этого случая мистер Фердинанд почти каждый день являлся в Бэнчизе. Он учил Маковку итальянским словам, приносил ей интересные книжки, рассказывал о современных художниках — Мариэль заново открывала мир. Он стал для нее неплохим товарищем, однако когда сэр Фердинанд не появлялся в имении, Маковка и не вспоминала о нем. Она не кидалась бежать, чтобы встретить его, завидев издалека его карету. Но проводить дни в его обществе было куда приятнее, чем одной. Однако, если вначале сэр Фердинанд делал все, что было в его силах, и даже больше, лишь бы удовлетворить любое желание своей любимицы, то когда они привыкли друг к другу, он и начинал спорить, не боясь вывести ее из терпения, и предлагал свои условия.

— До магазина Роккерс лучше пойти этой дорогой, — настаивала Маковка.

— Нет, вы ошибаетесь, мисс, мы не сможем пересечь живую изгородь и вообще дойти, не выпачкав одежды, а вот этим путем мы дойдем быстрее. Вам бесполезно со мной спорить.

Но Мариэль шутливо передразнивала его и пускалась бежать по своей тропинке, пока мистер Фердинанд пытался догнать ее.