Бендеры. 1992 год: сорок трагических дней

В основе такой политики Румынии по отношению к Молдове, ее намерений присоединить к себе эту территорию лежит, на мой взгляд, извечное стремление к созданию «Великой Румынии». Впрочем, не только Молдова могла бы войти в ее состав. Есть у Румынии претензии и к Украине, и Болгарии (так называемая Южная Добруджа). Хотя эти претензии и не выражаются в официальных документах, они не дают покоя румынским политикам уже на протяжении нескольких десятилетий. Если присоединить на карте все эти территории к Румынии, то получится некая страна - «большая и круглая, как Солнце». Это и есть та «Великая Румыния», о которой давно мечтают в Бухаресте.

Что можно сказать о развитии событий в Приднестровье в самом ближайшем будущем? Скорее всего, эта кровоточащая рана еще не скоро зарубцуется. Несмотря на все заверения как молдавской, так и приднестровской сторон о заинтересованности решить этот вопрос мирным путем, прекращение боевых действий в регионе или предоставление Приднестровью права на автономию стало бы смертельным ударом по карьере президента М. Снегура, М. Друка и других проводников национальной идеи в Молдове. Это хорошо понимают и в Румынии, особенно те, кто так рьяно ратует за объединение. Между Кишиневом и Тирасполем сегодня разделительной чертой является не только Днестр, но и пролитая кровь и человеческие жертвы.

В случае продолжения военного противостояния не могут остаться без)гчастными ни Россия, ни Украина. Даже если уйдет в отставку М. Снегур, то реальным претендентом на этот пост останется М. Друк, видящий Молдову, включая Приднестровье, составной частью Румынии. А это, в свою очередь, не может не

295

вызвать ответной реакции у населения Левобережья, которое просматривает свою дальнейшую судьбу на примере русских в Прибалтике. Значит, снова война, снова кровь и слезы?

Одним из самых верных путей выхода из сложившейся ситуации могло бы стать изменение курса нынешнего руководства в Кишиневе, прекращение вмешательства в дела ПМР, в том числе и со стороны Румынии, предоставление народу Приднестровья права самому решать свою судьбу.

«Днестровский меридиан»,

4-10 сентября 1992 г.

Ксения Мяло ПОСЛЕ БЕНДЕР

То, что обозначгиюсъ в Приднестровье, и есть в конечном счете проблема русских и союзных с нами народов в новом мире, возникающем на руинах СССР, когда исчезла могучая, способная защитить их держава.

Приднестровье все реже возникает сегодня на телевизионном экране, в радионовостях. А если и упоминается, то в основном с олимпийско-успокоительной интонацией: перестрелки прекратились, обстановка нормализуется, беженцы возвращаются к своим очагам... Москвичи, сибиряки, одесситы и киевляне - те из них, кто не остался безразличен к кровавой бойне на берегах Днестра, - облегченно вздыхают, и жизнь обращает их к злобе текущего дня - з^вы, очень злобной, поглощающей все силы. Приднестровье заметно меркнет и все дальше отходит в общественном внимании, а та эмоциональная связь России с ним, вопреки всему резко обозначившаяся в трагические дни, сегодня, «после Бендер», как стало принято говорить в Приднестровье, после 19 июня, она неизбежно слабеет.

А между тем перемирие - это отнюдь не мир, не решение проблемы, и до него сегодня едва ли не дальше, нежели у истоков приднестровского сопротивления, уже оплаченного такими жертвами. И это ставит и перед жителями Приднестровья, и перед сочувствующими ему, равно как и перед политиками, и просто политическими аналитиками, ряд нелегких вопросов.

296

Да, требовалось остановить кровопролитие, да, нужно быть безумцем, чтобы желать его продолжения; да, бесспорно, мир лучше войны - но... Может ли быть целью войны (а Приднестровье решилось на вооруженное сопротивление, народн)гю войну) только лишь прекращение кровопролития? И таком случае обессмысливаются все уже принесенные жертвы, и становятся правы те, кто (они есть) говорят: «Не надо было браться за оружие».

Если же Приднестровье сохраняет вектор выбранной им цели - признание провозглашенной народом независимости и его права на выбор собственного исторического пути, то надо смотреть правде в лицо: после московских соглашений Ельцина-Снегура шансы на такое признание уменьшились, а временное военное урегулирование - подобно тому, что произошло и в Осетии, стало не просто способом прекращения огня и кровопролития - что, естественно, нельзя было бы не приветствовать, - но способом оттеснения политического решения вообще. Снятия самой проблемы, которая вновь подается - «демократическая» печать изобилует этим - как следствие всего лишь инсинуаций группки лидеров экстремистов, поддержанных оголтелыми московскими «патриотами».