Бенджамин Дизраэли

С такими союзниками, как молодость, талант и привлекательная внешность, Дизраэли не мог допустить, чтобы превратности фондовой биржи его остановили. Он с энтузиазмом погрузился в работу над новым планом, который обещал обеспечить ему не только доход, но и политический вес. Дизраэли с детства был знаком с Джоном Мюрреем, издателем отца и владельцем влиятельного консервативного журнала «Куотерли ревью». Мюррей на комиссионной основе издавал памфлеты Дизраэли о горнорудных компаниях и к тому же сам покупал и продавал южноамериканские акции. Летом 1825 года Мюррей, Дизраэли и еще один их партнер по биржевому бизнесу сговорились начать новое значительное дело: издавать ежедневную газету либерального крыла тори — по замыслу, она должна была стать альтернативой «Таймс».

Не вполне ясно, каким образом Дизраэли собирался внести свою долю в это крайне дорогостоящее предприятие. Однако название новой газеты — «Репрезентатив»[29] — предложил именно он, и он же со всей энергией стал нанимать сотрудников и подыскивать иностранных корреспондентов. Мюррей послал его в Шотландию, чтобы он попытался уговорить Джона Гибсона Локкарта[30], видного писателя и зятя Вальтера Скотта, возглавить газету. Локкарта смутила молодость гостя — похоже, он ожидал увидеть Исаака Д’Израэли, а не Бенджамина, — и переговоры поначалу шли тяжело. Однако Дизраэли был в ударе и чувствовал себя великолепно: наконец-то сбылась его мечта поучаствовать в интриге такого рода. Он даже шифровал свои письма Мюррею, словно был тайным агентом, и в них давал понять, что кое-кто из видных консерваторов у него в руках.

Впрочем, обещания и намеки на грандиозные перспективы на Локкарта не подействовали. А еще печальнее, что по мере того, как рушился фондовый рынок и лопались банки, становилась очевидной неспособность Дизраэли внести свою долю капитала в то, что его отец назвал «новой интеллектуальной паровой машиной». К январю 1826 года, когда вышел первый номер газеты, Дизраэли уже в этом предприятии не участвовал. И, как оказалось, ничего не потерял: газета не имела успеха и просуществовала всего полгода.

Активная общественная деятельность Дизраэли продолжалась менее года, а он уже дважды потерпел серьезную неудачу. Однако это его не обескуражило, и он тут же нашел способ обратить себе на пользу опыт совместной работы с Мюрреем. Дизраэли знал, что литературным событием 1825 года стал роман Роберта Пламера Уорда «Тремейн, или Светский человек». В этом произведении впервые была сделана попытка достоверно описать манеры и обычаи, принятые в высшем свете, как бы изнутри, и оно положило начало жанру так называемой «литературы серебряных вилок». То обстоятельство, что «Тремейн» был опубликован анонимно, только увеличивало его привлекательность: читатели верили, что некий соглядатай снабжает их сведениями, находясь в самом сердце аристократического общества.

Дизраэли решил заработать на этом привлекательном жанре и через считаные месяцы после расставания с «Репрезентативом», работая с невероятной скоростью, закончил первый том «Вивиана Грея». Рукопись он отправил Саре Остен, знакомой Исаака, литературному агенту Уорда, и та согласилась предоставлять те же услуги Бенджамину. Сара, похоже, стала первой в ряду дам почтенного возраста, сраженных Дизраэли наповал. Возможно, они не были любовниками, но Сара целиком посвятила себя его литературной карьере; благодаря ее стараниям Колберн, издатель «Тремейна», согласился выпустить «Вивиана Грея» уже весной 1826 года. При этом имя автора держалось в тайне — оно было не известно даже издателю: он общался с Дизраэли только через Сару.

Знай Колберн, что автором был еврей двадцати одного года от роду, чье знакомство с высшим светом началось и закончилось за обеденным столом отца, он, возможно, не стал бы столь энергично рекламировать «Вивиана Грея» как произведение, полное скандальных откровений. В газетах сообщалось, что в романе даются «портреты ныне живущих персонажей, которые могли бы составить подобие Национальной галереи»[31], а в обществе циркулировали намеки, позволяющие связать героев романа с их предполагаемыми прототипами. Эти домыслы помогли «Вивиану Грею» стать подлинной сенсацией.