Бенджамин Дизраэли

Только рассматривая Сидонию как компенсаторную фантазию Дизраэли, мы можем понять, насколько привлекательно было для автора создать в воображении такой образ. Ибо сейчас, через полтора века последующей истории евреев, ход которой Дизраэли не мог предвидеть, Сидония выглядит не чем иным, как евреем в представлении антисемитов, то есть объектом их ненависти. Достойно удивления, как Дизраэли удалось совместить в одном персонаже все злобные наветы и параноидальные страхи, которые могли зародиться в воображении антисемита. Сидония, как мы видим, это международный банкир, повелевающий всем миром. В то же время он и паук, ткущий сеть революционных заговоров: «В Европе не существовало авантюриста, с которым бы Сидония не был близко знаком. Ни один государственный министр[65] не имел таких связей с тайными агентами и соглядатаями, как Сидония. Он поддерживал отношения со всеми хитроумными изгоями во всем мире». Есть что-то нездоровое в его сексуальности: «Какая-то древняя восточная традиция влияла на его отношение к женщинам. Он чаще бывал за кулисами оперы, чем в своей ложе, и не чурался общества гетер», то есть куртизанок. Сидония утверждает, что евреи определяют все повороты истории: «Вы не найдете сколько-нибудь важного направления интеллектуальной деятельности в Европе, в котором евреи не принимали заметного участия. Первыми иезуитами были евреи, непостижимая русская дипломатия, которая так тревожит Западную Европу, продумана и осуществляется в основном евреями, мощное революционное движение, поднимающееся в Германии <…> возглавляют исключительно евреи». Он даже дает Конингсби целый перечень знаменитостей, которые на самом деле являются тайным евреями, включая наполеоновских маршалов Сульта и Массену («его настоящее имя Манассия»).

Сцены с Сидонией из романов «Конингсби» и «Танкред» можно с незначительными изменениями без труда превратить в антисемитский памфлет не хуже «Протоколов сионских мудрецов». Не удивительно, что самые ярые антисемиты конца девятнадцатого века дружно подхватывали идеи Дизраэли, иногда открыто воздавая ему должное. Карл Евгений Дюринг[66], один из главных «теоретиков» антисемитизма, с готовностью принимает расовые постулаты Сидонии: «евреи должны определяться исключительно по национальному признаку, а не религиозному». Вильгельм Марр[67], который и ввел в обиход термин «антисемитизм», перенимает предположение Дизраэли, будто евреи тайно правят миром, и приводит его в качестве первого примера, подтверждающего эту мысль: «Семит Дизраэли <…> держит в своем кармане ключ от войны и мира на Востоке».

Печально известное антисемитское сочинение Хьюстона Стюарта Чемберлена[68] «Основы девятнадцатого века», которое заняло почетное место в нацистском каноне, основано на идее Сидонии, что расовое «превосходство — непреложный факт». В «Танкреде» Сидония задает вопрос: «Что есть индивидуум, если не персонификация расы, образец ее совершенства и избранности?» Чемберлен всецело с этим соглашается: «Ничто не является столь убедительным, как осознание своей расовой принадлежности, — пишет он. — Человек, который принадлежит к определенной, причем чистой расе, никогда не утратит ощущения своей причастности». Этот ненавистник евреев со всей искренностью воздает должное Дизраэли за то, что тот вывел евреев на чистую воду: «В то время, когда по этому поводу болтают столько вздора, пусть хотя бы Дизраэли растолкует нам, что вся мощь иудаизма основана на чистоте расы и только она дает ему силу и долгую жизнь». Далее следует сноска: «Смотри романы „Танкред“ и „Конингсби“. В последнем Сидония говорит: „Раса — это все, другой истины не существует. И каждой расе неминуемо придет конец, если она по беспечности допустит смешение своей крови с чужой“».