Бенкендорф. Сиятельный жандарм

Тилли и великая княгиня некоторое время слабо сопротивлялись. Они встречались у фрейлины Ржевской на загородной дачке. Фрейлина, правда, недолюбливала Тилли, но не знала о постигшем ее несчастье и считала, что эти свидания случайны. Ищейки Шешковского быстро донесли цесаревичу, что Тилли живет инкогнито в столице, снимая квартиру в обывательском доме на Екатерингофском проспекте, и очень нуждается в деньгах. Цесаревич впал в ярость. Он располагал собственными, и немалыми, средствами и доплачивал Бенкендорфу к жалованью пенсию, которая начислялась со дня его свадьбы с Тилли. Сейчас он вычеркнул из расходной книги фамилию преданного офицера и его супруги, хотя знал, что тем обрекает семейство, и особенно детей, на нищету. Великая княгиня наконец сообразила, что цесаревича на сей раз не утихомирить обычными средствами — покорностью и лаской. Она позвала Нелидову и попробовала сделать шаги к примирению, но и эта жалкая политика не принесла удачи. Нелидова держалась спокойно, не вызывающе, но достаточно высокомерно, продолжая носить в ридикюле прошение об отставке, и великая княгиня опять решила в отместку отдалить ее от двора. Она обратилась к митрополиту Гавриилу с просьбой о вмешательстве. Святой отец обещал содействие и покровительство. После молебна в домовой церкви митрополит обратился к цесаревичу с мирским увещеванием, сделав это наедине и тактично:

— Ваше высочество, позвольте мне, недостойному пастырю, поговорить с вами откровенно и по-человечески. Забудем на несколько минут, что я ношу духовный сан, а вы являетесь надеждой и будущим России. Сейчас мы люди, обыкновенные люди, мирские странники, две песчинки в необъятном море страстей человеческих. Я легко мог бы для подобного случая подобрать евангельскую притчу и попытаться вас убедить, но я хочу об этом мирском деле говорить мирскими словами — пусть они найдут путь к вашему сердцу. Не творите зла близким, не терзайте сердце супруги, нс разрушайте освященный Богом семейный очаг. Пусть Екатерина Нелидова покинет ваш двор. Оглянитесь вокруг, ваше высочество, и увидите везде лица, сочувствующие великой княгине. И да благословит вас Бог!

Но и эти смиренные и утишающие гнев слова не возымели на цесаревича никакого воздействия. Правда, выяснив, что Тилли отправилась в Дерпт, он несколько смягчился и бросил мимоходом великой княгине:

— Напиши от своего имени Салтыкову. Пора Христофору дать генерала. Пенсион повыше будет.

Великая княгиня, не теряя времени, отправила в Южную армию нежное послание Салтыкову, в котором ходатайствовала о присвоении Бенкендорфу очередного чина.

Гордая Тилли из Дерпта не просила о помощи. Великая княгиня сама вызвала из Байрейта ее сыновей и решила поместить их в пансион аббата Николя. Особенно ее удручала необходимость продать дом Бенкендорфов в Павловске. Вместе с исчезновением гнезда рушилась последняя надежда на возвращение, но дом нельзя было оставить за собой. Тилли страшно нуждалась в средствах. Жизнь в Дерпте стоила дорого, дороже, чем могла себе вообразить великая княгиня. Кроме того, связь с Тилли слабела с каждым месяцем, письма перехватывались, и великая княгиня чувствовала, что муж по-прежнему недоволен и стремится перерезать последнюю ниточку, соединяющую подруг.

Опала, постигшая Бенкендорфов, вызвала отрицательную реакцию в Монбельяре, где надеялись, что завязавшаяся дружба между Карлом — младшим братом великой княгини — и ее сыном Александром в будущем принесет плоды. Тилли всячески лелеяла первые ростки сближения, и в Монбельяре ее за это очень ценили, отдавая отчет, что значила для Софии Доротеи поддержка умной, энергичной и деловой Тилли. Тилли не боялась, что ее упрекают в создании другой — немецкой — партии. Верность государям — вот ее девиз. Кто служит государям, тот русский, тот служит России. У русских, естественно, существовала иная точка зрения.

Разврат, о котором до сих пор сплетничают