Беочин-село и его обитатели.

Вдовец, жил он в большом двухэтажном доме с сыном Николой, который казался совершенно нездешним. Никола говорил негромко (как это? негромко в Беочине?) , разбирался в компьютерах, работал на каких-то американцев, знал английский, любил читать. Кстати, и Миле любил чтение. Но перевод на сербский Водолазкина, который мы подарили Миле на день рождения, прочитал именно Никола (Миле: я читаю только Достоевского и Чехова! А это что-то, у пићку материну, современное, хрен поймешь).

Но, вообще-то, Никола отца огорчал. Сидит дома, пялится в книжку или компьютер (и называет, почему-то, последнее работой, за которую какие-то ненормальные платят ему деньги), внуков от него, кажется, не дождешься. Да еще и постоянно затевал хипстерский блудняк: то выпекал какой-то особый безглютеновый хлеб, то, вместо кафе, повадился пить странный напиток чаj... У пићку материну.

со временем я понял еще одну причину отцовского беспокойства - Никола оказался совершенно и бескомпромиссно сумасшедшим. Что стало очевидным, когда Никола пришел как-то вечером, очень загадочный, и начал молча (подслушивают!) писать в блокноте какие-то вычисления и перечень исторических фактов, из которых следовало, что он, Никола - новый пророк.

кажется, он увидел во мне единственного человека вокруг, который способен понять смысл приведенных доводов - и ушел разочарованным, потому что я пробормотал в ответ что-то бессмысленно-успокаивающее, типа, э, не бери в голову, чувак - ну, а что мне было ему сказать?!?

С тех пор он стал заходить редко.

... в общем, дома Миле было скучно.

А еще он часто делал комплименты Юле, и из него выглядывал молодой куртуазный льстец, которым он явно был когда-то.

«Юлиjа, она - прва лига! (футбольное, наверное). Баш си ти лепо се оженио! Баш лепо! (вот ты удачно женился) Скроз jе вредна жена».

«Ну да, - мрачно ответил я в первый раз, - Меня об этом спроси!» (случайный англицизм, вообще то не одобряю). А потом вспомнил, что по-сербски вредан, вредна - значит противоположное. Хорошая, трудолюбивая, полезная.

Рассказал Миле. После чего он стал добавлять: «Вредна - али! - у српском, не руском значаjу!»

... и последняя, основательная, окончательная, подводящая черту похвала: «Юлиjа зна све!» (Юля знает все!)

У Миле был черный основательный кот по имени Гари (на ново-садском сленге - «дружище»). В дом его его Миле не пускал, нечего баловать, но иногда делился с ним остатками еды. Стоило Миле выйти из дома, в гости, в продавницу, или вниз, в город, как кот шел за ним и важно прогуливался, отстав на пару шагов, вместе.

Видимо, как-то Юля принялась тетенькать кота, Миле это подметил (не трогай! грязный!) и сказал:

«Любишь кошек? Будет тебе кошка!»

и через пару дней притащил черного облезлого котенка, выловленного за шкиряк около дома. Это было настоящее качественное уёбище! Кишащее блохами, со слезящимися глазами и выпавшей из жопы кишкой. Питался котенок прежде исключительно старым засохшим хлебом.

Ужас, подумал я, но Юля встретилась с ним глазами, и непоправимое произошло.

на следующий день Юля раздобыла у соседей телефон ветеринара (огромного толстяка, по имени Юра - «зовите меня Гагарин!»), который кошке что-то вколол, выдал средство от блох, витамины и прочее способствующее кошачьему существованию.

Миле, узнав об этом, был поражен в самое сердце.

«Кого позвали? Доктора? И че, заплатили ему, что ли? А в чем дело-то - плохая кошка? Да выкиньте ее на хер (да, вы правильно догадались - у пићку материну), я вам другую принесу!»

И пошел, сокрушенный, разносить потрясающие новости соседям.

«А еще они пускают ее в дом!»

... удивительны все таки они, эти русские обычаи.

Вообще, Миле был идеальным передаточным звеном любой информации. Сказав ему что-то, можно было быть уверенным, что об этом скоро узнает вся деревня (исподтишка, как мне кажется, наблюдающая за нами с веселым изумлением). Однажды я воспользовался этим намеренно.

Дело в том, что Женя прожил у нас год безвылазно, а я чаще находился в России. В какой-то момент я подумал, что для деревни это как-то неприлично, что ли, и нужно придумать благопристойное объяснение. И, как бы между делом, рассказал Миле (зная, что этот уж точно всем разнесет), что Женя - мой брат.

«Что-то непохож! А какой он тебе брат? Рођени? Теткин брат? Сестрин брат?»

я что-то такое ответил и сразу же об этом забыл. Поэтому, когда Миле во второй раз принялся допытываться, какой брат мне Евгениj, я в ужасе начал вспомнить! И - уф, кажется, попал.

... а ведь был еще и третий раз.

кстати, до Жени Миле докапывался очень часто и всегда однообразно.

«Евгений! А ты почему не женат?» - ауыыуууа - «Найди себе босанку (боснийку - в деревне, в основном, жили выходцы из Боснии). Только не мусульманку, обязательно сербку!»

Женя кое-как отбрыкивался.