Берег холодных ветров (СИ)

— Хватит изображать из себя размазню! — внезапно рявкнул Мейлард. — И уж тем более не следует опускать руки! Или же вы собираетесь пустить себя на торжественное заклание? Не советую. Останетесь здесь — и ребенку ничем не поможете, и сами погибнете! Увы, но сейчас вы представляете собой немалую опасность для нашей милой парочки прелюбодеев, особенно после того, как присутствовали при моем разговоре с Лилрондом и Глернитой. Свидетели им не нужны, так как проигрывать они не собираются. Те люди, кто идут следом за мной — они уже знают о вас, и если вы останетесь в монастыре, тот подвергните опасности не только себя и ребенка, но и всех, кто здесь находится! Наемники не уйдут отсюда, пока не вытребуют вас — ведь эти люди не только терпеливые, но и цепкие! Они и на штурм могут пойти, тем более что у этих людишек нет ничего святого! Если же мы отправимся на север, куда вы и стремились первоначально, то есть шанс не только спастись, но и вылечить ребенка. Так что поторапливайтесь!

— Но как же я оставлю сына?! И на кого?!

— У нас при монастыре есть лазарет, там уже находится двое больных детишек, которых к нам привели их родители… — подала голос настоятельница. — Получается, ваш сын будет третьим. А лечим мы не только травами, но и молитвами.

— Я… я не знаю…

— Зато я знаю, что надо делать! — настоятельница встала со своего кресла. — И в данных обстоятельствах ваше желание или нежелание уже не имеет никакого значения. К тому же иногда случается так, что для исцеления требуется всего лишь бесконечная вера во всемогущество Светлых Небес. Значит, так: я даю матери минуту на прощание с сыном, после чего ребенка отнесут в наш монастырский лазарет. Другого решения нет, и быть не может. Сестра Калия, пока не вернется мать этого малыша — до того времени будете за ним ухаживать. Знаю, что сил у вас немного, так что считайте это епитимьей. Теперь насчет остального… — настоятельница взяла со стола серебряный колокольчик, и затрясла его.

Не прошло и нескольких мгновений, как дверь домика отворилась, и на пороге показались две немолодые монахини. Не дав им сказать и слова, настоятельница приказала:

— Лошадей, на которых приехали эти люди, сию же секунду увести в конюшню, поставить в стойла, расседлать, седла убрать. Долго сдерживать приехавший отряд подле ворот вряд ли получится, так что времени у нас в обрез. Сестра Тресия, передайте тем, кто находится возле ворот, что я подойду к ним через десять минут. Еще скажите им, что к тому времени я дозволю впустить в монастырь не более трех человек из этого отряда, а остальные пусть дожидаются у ворот. Исполняйте. Что же касается наших гостей, то им на сборы я даю не более пяти минут. Все.

Властный и сильный голос женщины голос женщины не предполагал непослушания, да и, судя по всему, авторитет настоятельницы был непререкаем. Во всяком случае, когда спустя минуту у Айлин забрали ребенка, она поняла, что все идет так, как и приказала родственница Мейларда. Тем временем парень тронул Айлин за руку.

— Пошли, соберемся, времени в обрез.

— Куда? — Айлин пыталась что-то рассмотреть сквозь слезы, застилающие ее глаза.

— Для начала надо кое-что взять с собой! Ну, чего стоишь на месте, словно соляной столб?

— Мы перешли на ты? — Айлин и сама не поняла, отчего задала именно этот вопрос.

— Ну, если видишь разницу между «ты» и «вы», значит, все не так плохо!

На конюшне, куда Мейлард почти что притащил Айлин, уже расседлывали их коней, и Мейлард первым делом кинулся к своим седельным сумкам.

— Так, я возьму с собой это, и это… А вот это тоже надо прихватить… Айлин, где ваш дорожный мешок?

— Вот… — женщина, смахнув слезы, достала из мешка одежду и обувь сына. Всю эту кучку вещей она протянула стоящей рядом монахине. — Пожалуйста, отнесите все это в лазарет…

— Хорошо… — кивнула та. — Я сейчас же отнесу эти вещи, но учтите, что у вас осталось всего две минуты. Мать-настоятельница очень строга со временем.

Две минуты… Значит им, и верно, не стоит понапрасну терять время.

— Я понимаю… — Айлин вновь взялась за мешок. Надо же, после того, как она вынула оттуда все вещи сына, мешок оказался почти пустым. Женщина вытащила оттуда свое платье с разодранным подолом, и сунула его в одну из седельных сумок лошади — все одно в такой одежде сейчас не походишь. Теперь в дорожном мешке осталась только ее летняя куртка с капюшоном да пустой мех для воды, и Айлин, особо не разбираясь, стала совать в опустевший мешок едва ли не все то, что находилось в седельных сумках лошади убитого наемника: ткань для палатки, бинты, еще какую-то мелочь… Надо было торопиться, потому что времени почти не оставалось.