Берег мертвых незабудок

– Светлый мой. – Элеорд поймал его за локоть, бесцеремонно сорвал еще пару сладких заснеженных ягод и протянул. – Немедленно ешь. И прекращай нагонять на меня тоску, видишь же, и так тоскливо. Я лишь к тому, что есть много куда более занятных способов уничтожить человека, нежели донос. Доносы гадки, и до них я бы точно никогда не опустился.

– Извини. – Идо потупился, забрал ягоды. Какое-то время завороженно разглядывал ледяную паутинку на них, только потом стал аккуратно есть. Брал самыми кончиками пальцев, явно боялся, что сок брызнет на одежду. Поняв, что Элеорд строго за ним наблюдает, Идо вскинулся и все-таки улыбнулся. – Да. Я согласен. Я тоже.

Ну конечно, «тоже», Элеорд почти не сомневался, что воспитал его правильно. Снова отчего-то вспомнились отец и его бродяжки. Те, конечно, были глазами и ушами городской стражи, но, насколько Элеорд знал, никогда не доносили – например, на знакомых. Единственные доносы, с которыми Элеорд столкнулся при жизни родителей, были… на него самого. Отцовские мальчишки обожали рассказывать покровителю о проступках сына, а проступком в глазах Орлока ди Рэса могло стать что угодно. Например, пропущенное ради этюда занятие по фехтованию или попытка подсмотреть за купающимися девушками и зарисовать их. Лишь став старше, Элеорд понял, что те доносы были не со зла. Просто каждый из оборванных детей мечтал хоть на миг оказаться на его месте. Ведь у него, при всех сложностях, была лучшая на свете семья. Одна из тех, которые, рухнув, не поддаются воссозданию.

К Идо и Элеорду подскочили еще несколько приходящих учеников, закутанные и раскрасневшиеся. Поздоровавшись, они возбужденно заговорили о винограде. Видя, что беседа клеится без него, Элеорд решил ненадолго оставить их: пройти вперед, перекинуться парой фраз с графом, как-то ободрить его, почему нет? Можно, например, уверить, что снежное вино – чудесная идея. Или предложить зарисовать этот пейзаж, чтобы потом вспоминать странные заморозки как приключение, а не как неблагое знамение. В конце концов, это правда красиво – искры, туман, серебро и легкий хруст земли под ногами. Но Элеорд успел сделать навстречу Энуэллисам только два-три шага.

– Ой, извините! – Кто-то врезался в его бок. Вздрогнув, но чудом устояв, Элеорд опустил взгляд, и мимолетное раздражение мигом схлынуло, сменившись теплом.

– Привет, Вальин, как ты? Куда так спешишь?

Младший графский сын смущенно попятился, посмотрел исподлобья. Он был в золотом монашеском одеянии, с распущенными волосами, которые в обычное время собирал в два коротких низких хвоста, а еще небывало бледен. Только впалые щеки горели, да так, будто по ним с силой хлестнули. Явно бежал от самого храма, явно наслушался о жестоких заморозках. Даже мертвых медуз он вроде испугался не так.

– К отцу… Я… да, нормально… – От шумного выдоха с губ слетело облачко пара, взгляд заметался. Элеорд сощурился, поколебался и все же спросил:

– Хочешь совет? Если позволишь. Он короткий.

На удивление, ни тени недовольства, какое Элеорд часто замечал на лице Эвина, Вальин не выказал. Просто кивнул, то ли из вежливости, то ли почувствовав: совет будет не праздный. Не свысока. И не ради пустого брюзжания.

– Не расстраивай его своим взволнованным видом, – попросил Элеорд. Легонько обнял мальчика за плечи, подвел к ближней лозе. – Не нужно… постоянно напоминать, что что-то идет не так. Особенно если ты не знаешь этого точно.

Никто не знает. Ведь правда? Нельзя знать наверняка, рано. Медуз успели убрать, в Ганнасе никто не заболел. Хлеб и апельсины в большинстве своем все-таки собрали, а снежное вино – отличная вещь. И нет ничего необычного в кошмарных снах. Вальин опять кинул на Элеорда быстрый, но очень серьезный, цепкий взгляд. Эмоцию понять не удалось, но его определенно услышали: бежать к отцу и мачехе юный граф передумал, решил отдышаться, его хрупкие руки потянулись к потемневшим листьям.

– Они так замерзли, бедные… – с жалостью сказал он.

– Все мы иногда замерзаем. Зато посмотри, как красиво. – Элеорд обвел ближнюю виноградную гроздь кончиком пальца. С нее осыпалась часть изморози. – А твой отец уже придумал, что сделать с этими ягодами. Так что не переживай.

– Все равно… – пробормотал Вальин, но не закончил, и взгляд его вдруг снова зарыскал. – Мастер ди Рэс… а вы не видели здесь Саф… Сафиру? И вообще она что-то так давно не появлялась. Она не заболела?

Мальчик явно волновался. И жутко стеснялся простого вопроса о своей… няне?

– Она уехала, – удивленно сообщил Элеорд. Подтекст становился все очевиднее. – Несколько сэлт назад, в графство Мыса. Вроде бы нанялась проектировать храм там.

Вирре-Варре. Как раз ей. На Мысе первыми решили, что природу лучше задобрить, ведь рыба в этот прилив нерестилась не слишком изобильно, а яблок уродилось маловато. Госпожа Эрбиго и рада была помочь: заняться легкой арочной композицией, где из украшений требовались только зелено-золотое стекло да скульптурки рогатых зайцев. Легкая задача после того, что она выстроила Вудэну.