Берег отчаянья

Однако через неделю явился к нам некий человек в строгой городской одежде. Высокий, худой, не молодой уже. На голове шапочка чудная – круглая, малиновая, с золотой кисточкой. Спереди на шапочке золотой нитью три большие буквы «К» вышиты. С ним еще трое, тоже одетые как гражданские. Но только по тому, как они себя держали, как внимательно ко всему присматривались, ясно было, что это телохранители. Пожилой сказал, что принято, мол, решение поставить в нашем городе мачты с парусами и отправить его в рейс по гравитационным волнам. Кому, говорит, эта идея не нравится, тот может покинуть город, но только прямо сейчас. Сутки, говорит, на раздумья и сборы.

Мы поначалу не знали, что и думать. Город-то наш все время на приколе стоял. То там, то сям. Сам никогда по гравиволнам не скользил. Только разве что на буксире с одной стоянки на другую перетащат. В общем, боязно вроде как поначалу-то было. Но, потолковав меж собой, мы решили: а, будь что будет! Мы уже достаточно побыли городом, что у всех на отшибе. А тут, глядишь, станем городом под парусами! Одним словом, никто из города не уехал. Да и куда ехать-то? У каждого из нас в этом городе все родные и друзья. Мы тут все как одна большая семья.

На следующий день снова явился тот же самый человек в малиновой шапочке «ККК», а с ним команда из десяти крепких парней. Вроде тех троих, что вчера его охраняли, только эти уже в форме ветроходов. Выслушав наше решение, пожилой кивнул и велел своим ребятам отдавать швартовы.

Как только канаты, удерживающие наш город у берега, были отвязаны, откуда ни возьмись, появились четыре баркаса. Взяли нас на буксир и неведомо куда потащили.

Этот самый первый наш рейс продолжался трое суток. Двигались мы медленно, все время держась в виду берегов Тир-Нейла.

На исходе третьих суток мы пришвартовались возле пустынного каменистого берега, закрытого полукругом невысоких серых скал.

На берегу нас уже ждали. Не успели мы пришвартоваться, как в город хлынули люди, катящие тележки, нагруженные всевозможными строительными материалами и инвентарем.

Рабочие принялись рыть огромаднейший котлован, чуть ли не вдоль всего города. А как вырыли, покидали в него гнутые стальные листы да дуги и начали танк под воду клепать. Такой шум да грохот стояли, что мы боялись, как бы город на куски не развалился. Но мастера в своем деле толк понимали – за три неполные декады танк склепали. На смену им другие мастера явились. Эти еще две декады танк снаружи и изнутри разными составами покрывали, чтобы, значит, он не ржавел вовсе. Потом сделали выводы водопровода на поверхность, все снова землей засыпали, заровняли, утрамбовали – будто и не было никогда котлована.

Как с танком для воды закончили, тут-то самая работа и началась! Инженеры носятся туда-сюда, руками размахивают, кричат на бригадиров во всю глотку! Бригадиры на рабочих орут! Рабочие только ругаются да роют, колют, пилят, клепают!.. Со стороны все это было похоже на суету в муравейнике. Казалось, каждый делает то, что ему в голову взбредет! Каждый тащит то, что у него в руках, в свою сторону, совершенно не заботясь о том, что делают в это время другие. Однако на самом деле все шло как надо. И понемногу город становился похож на те города под парусами, что нам доводилось видеть.

Одновременно с возведением палубных построек рабочие принялись и за наш городок. Все старые дома отремонтировали. И не просто фасады подновили да дыры в крышах залатали, а сделали все на совесть. Несколько совсем уж ветхих построек вовсе снесли и возвели на их месте новые. Мельницу новую поставили. Амбаров и подземных хранилищ понастроили великое множество. Даже часы на башне, которые лет сто как не работали, и те починили, так что они точно каждый час отбивать стали.

Через год наш город было не узнать.

Всеми работами руководил человек в малиновой шапочке с кисточкой, что первым явился к нам в город. Звали его Дрим Уолкер. У него было человек семь или восемь помощников, которых он постоянно отправлял куда-то с различными поручениями. Но сам Уолкер все это время неотлучно находился в городе.

Строительные работы подходили к концу, рабочие за отделку принялись. Вот тут-то и появился в городе капитан Элмор Ван-Снарк. К нему то и дело разные люди приезжали. В основном солидные, представительные. А порой такие, что не сразу и поймешь, что он собой представляет: то ли ветроход, потерявший свой город, то ли городской сумасшедший. Обычно те, что приезжали в город, сразу запирались с Ван-Снарком и Уолкером в капитанской каюте. И, видно, обсуждали там что-то важное. Случалось, сутками не выходили. К себе только обслугу пускали, которая им еду приносила.