Берег розовой чайки

Едва вода в отлив отступала, обнажая песок, Семен надевал бахилы, притоптывая по дощатому полу, подпоясывался ремнем и, глянув на Феклу, выходил из избушки. Она тоже не задерживалась и выбегала следом. Большой, с крепким кованым клинком рыбацкий нож висел у нее на ремне не у бедра, а за спиной, чтобы не мешал. Когда надо, Фекла привычно, на ощупь заводила руку за спину и выхватывала его из ножен ловким и быстрым движением. И совала потом обратно тоже не глядя, на ощупь. Они шли вдоль "стенки", натянутой под прямым углом к берегу, в горловину невода, затем, почти не сгибаясь, шагали в огромный сетный обвод "котел". На обсохшем песке, чуть пошевеливая жабрами, лежали красивые серебряные семужины. Если их было немного - Фекла собирала их в охапку, словно дрова, и тащила к избе, если много, клала в мешок. Семен тем временем осматривал колья, на которых держалась сеть. Заметив расшатанный волной кол, кряхтя, подтаскивал к нему тоньскую скамью - помост на конусообразно сколоченных жердях, и, взяв тяжелый, окованный железом деревянный молот - киюру, взбирался по перекладинам наверх. Там, удерживая равновесие, принимался бить киюрой по макушке кола, всаживая его поглубже в песок. Фекла тем временем возвращалась, и к следующей опоре скамью они подтаскивали уже вдвоем. Тяжела эта скамья! На вид легкая, ажурная, она была сбита из прочных жердей с широко расставленными ногами-ходулями. Семен быстро уставал, все-таки ему за пятьдесят, да и простуженная на путине поясница у него часто побаливала, и он носил на ней привязанный мехом к телу кусок овчины. Видя, что напарник выдыхается, Фекла отбирала у него киюру и сама влезала наверх. Семен, стоя внизу, придерживал шаткую скамью и кричал: - Ой, девка, не упади! Не оступись... - Не говори под руку, - раздраженно роняла Фекла сверху, и под ее сильными ударами кол, словно гигантский гвоздь, влезал в песок. Много возни было, когда кол ставили заново. Тогда гнездо в грунте пробивали для него пробойником - коротким колом с железным наконечником. Фекла била по макушке пробойника, а Семен, прикрепленной к нему вагой, поворачивал его вокруг оси. При вращении пробойник лучше входил в песок. Подготовив гнездо, ставили высокий кол, приносили скамью, и Семен на этот раз держал кол, а не скамью, и Фекла карабкалась наверх без подстраховки. Семей смотрел снизу на Феклу с напряженным ожиданием и опасением и видел широкие бедра, обтянутые ватными брюками, и ноги, крепко и надежно расставленные на площадке, словно вросшие в нее. Ударяя по колу, Фекла по-мужски крякала, будто с каждым ударом выбивала воздух из своей груди. А за сетным обводом плескались волны, и, если было солнечно, вода в ячейках блестела стеклышками. Чайки кружились над неводом, высматривая в нем рыбу на песке и не решаясь спуститься: боялись запутаться в сетях... И от досады чайки кричали пронзительно и недовольно. Семен думал: "Золотая работница! Цены тебе нет, Фекла. Иному мужику с тобой еще потягаться надо". И открыто любовался ее ловкостью, смелостью, силой. Каждый осмотр ловушек стоил им немалых трудов, и от усталости они чуть не валились с ног. Однажды они долго возились с двумя неводами, и когда перешли к третьему, начался прилив. Поспешно собрали рыбу, скидали со стенки морскую траву. Увидев, что один из кольев покосился, стали поправлять его. Вода подступала к ножкам скамьи. Фекла, глянув вниз, заметила, что и Семен стоит по колено в воде. - Иди на сухое! Одна управлюсь, - крикнула она. - Скамья поплывет. Свалишься в воду, - отозвался Семен. - Иди, говорю. Я уж кончаю. Семен, видя, что вода вот-вот польется ему за голенища, выбрел на песок и, подойдя к карбасу, вытащенному за приливную черту, стал стаскивать его к воде. Карбас был тяжелый и плохо поддавался его усилиям. - Надорве-е-ешься! - услышал крик Феклы. Она, закончив забивать кол и спустившись к воде, секунду колебалась и решительно прыгнула вниз. Вода выше пояса, скамья скособочилась, упала рядом и поплыла. - Вот отчаянная! Как только голову уберегла! - сказал Семен, готовый кинуться к ней на помощь. Фекла выходила из воды, таща одной рукой на плаву скамью, в другой руке молот. Семен перехватил у нее скамью, выволок на берег. Вся мокрая, с растрепанными косами Фекла подошла к Семену: - Для чего толкал карбас? - К тебе хотел в случае чего... Вдруг воды нахватаешься. Вместе с приливом разыгралась волна. Брызги обдавали обоих с ног до головы. - Спасибо, - сказала Фекла. - Карбас-то тяжел. Не надорвался? - Да нет. Иди скорее в избу, - Семен схватил ее за руку и потащил наверх по тропке в сером талом снегу. Поднявшись на угор, Фекла села на чурбак, на котором недавно Борис колол дрова, и стала стаскивать с ног бахилы. - Разжег бы плиту пожарче. - Я сейчас, сейчас, - торопливо пробормотал Семен и, набрав из поленницы дров, скрылся в избе. Едва он успел растопить плиту, как Фекла ввалилась в избушку босая, в одной нательной рубахе с выкрученной одеждой в охапке. Села к печке, протянула руки над раскалившейся плитой, погрелась. Развесила одежду на жердочке. - На-ка, выпей маленько, - Семен подал ей стакан с водкой, которую держали про запас на такой случай.- Согреешься. - Спасибо, - Фекла взяла стакан, посмотрела на водку. - А, была не была! выпила ее, зажмурясь, вернула стакан. - Никогда ведь не пила водки... - Вот теперь и разговелась. Фекла протянула к Семену руку: - Дай мой мешок. Там сухое белье. Он с готовностью подал мешок, Фекла сказала: - Отвернись. Семен отвернулся, стал смотреть в оконце, слыша за спиной возню и потрескивание дров в печке. - Долго ли будешь в окно глядеть? - спросила Фекла. Семен обернулся. Она сидела возле плиты с разрумяненным от жара и водки лицом, отжимая и досуха вытирая полотенцем длинные волосы. На ней синяя юбка, желтая, в темный горошек кофта, на ногах - белые шерстяные чулки домашней вязки. - Заварил бы чаек, хороший мой, - ласково сказала она, и Семен встал и принялся заваривать чай. Заметил на кофточке возле сосков крупные и темные пятнышки от воды. Фекла поймала его взгляд. - Кофта нравится? - прищурилась она, сверкнув влажными глазами в темной опуши ресниц. - Баская кофта. Согрелась теперь? - Вино греет. Да и сама я горячая. От меня и вода закипит, - сказала она со спокойной горделивостью.- Вино вот в голову кинулось. Сейчас песню запою... Обниматься начну. Что со мной делать будешь? - А то, что мужики делают, - ответил Семен, приняв ее шутку. Фекла обернулась, шутливо погрозила пальцем и запела тихонько, с каким-то надрывом в душе: