Берег. Следы на песке

Лондон встретил нас проливным дождём, от вчерашнего солнца не осталось и следа. Сев в машину, я положила голову Роберту на плечо и, молча, уставилась в окно. Пасмурные дни никогда раньше не действовали на меня здесь так угнетающе, сегодня же сердце словно наполнилось серой промозглой сыростью. Муж тоже казался подавленным.

Один Саня что-то довольно мурлыкал себе под нос, выезжая на трассу.

– Львенок, – не поднимая головы, тихо спросила я, – Когда мы сможем поехать в Питер?

Роберт обнял меня.

– Разве тебе плохо здесь со мной? Мне казалось, ты даже не вспоминаешь о родных пенатах.

Я промолчала.

– Думаю, – он явно сообразил, что не отшутится, – после появления на свет Фаррелла-младшего. Немного придешь в форму, и мы обязательно проведём несколько дивных дней и ночей в городе, который подарил мне тебя.

– Если бы я могла поехать сейчас с тобой… – пробормотала я себе под нос.

– Джу, – одернул Роберт меня, – прекрати панику. Пока не родишь, никаких больше поездок.

Лучше бы он этого не говорил мне. Я расплакалась и уткнулась ему в колени. Весь оставшийся путь до дома мы проделали молча. Роберт перебирал пряди моих волос, а я так и пролежала, тихонько всхлипывая на его коленях.

* * *

Роберт

Я спешно кидал вещи в сумку, пряча взгляд от Джу. Она смотрела на меня так, будто я улетал в космос лет на сто. Моя любимая девочка понимала, что уже вряд ли что-то в состоянии изменить. Просто молчала. Милая, хорошая, родное сердечко мое. Я уверен, она могла бы разыграть целый спектакль, и заставить меня сдать билеты. Актриса отменная! Но в наших отношениях жена мною не манипулировала, за что я ей был благодарен.

– Ладно, – тяжело вздохнула Джу. – Чему быть, того не миновать.

Зазвонил телефон. Она ткнула пальцем в кнопку громкой связи и вытянулась на кровати, закрыв ладонями глаза.

– Хандришь там, дорогая? – голос отца всегда звучал иначе, когда он говорил с моей женой.

– Нет, собираюсь идти плясать на крышу от радости, – слова давались ей с трудом. Не все слезы моя роднуля выплакала. Сердце сжималось от боли.

– Вечером жду тебя на ужин, станцуем вместе. Придёшь? Послушаем музыку. Я такую пластинку раритетную нашёл тут на днях. И про Париж поведаешь заодно, давно я там не был.

В моем мозгу просто пульсировало: «Скажи «да», Джу, пожалуйста». Я знал, что никто лучше отца не сможет утешить ее в этот вечер.

– Не сегодня, Эдвард, прости. Ничего не хочу, устала, – Джу посмотрела на меня, и я, тяжело вздохнув, пришел ей на помощь.

– Ай-яй-яй, – пожурил я отца, вклинившись в разговор, – Ещё муж не уехал, а жену уже гости завлекают.

– Так давай езжай! Ладно, не буду вам мешать, – рассмеялся Эдвард и повесил трубку.

– У нас осталось ещё немного времени, – я лег рядом с Джу, всматриваясь в черты ее лица. Эти зеленые глаза, в которых я давно уже утонул и не хотел выплывать, точеные скулы, чуть вздернутый подбородок, губы, от прикосновения к которым всё мое существо трепетало.

– Львенок, – она обняла меня за шею, – Не говори так, у нас впереди целая вечность.

Я потерся об нее щекой.

– Да, любимая, но я говорю сейчас о более приземлённых вещах. Я хочу оставшиеся перед отлётом часы, провести в тебе. Не возражаешь?

– Разве я когда-нибудь отказывалась от такого заманчивого предложения? – она прижалась ко мне, дрожа всем телом от откровенности и желания. Всегда готовая к наслаждению и открытая для любых моих причуд.

– Гм, – я стянул с нее свитер, джинсы и белье, – Не припомню. Но не будем терять времени.

Хотелось брать мою любимую, как животному: жестко и неуправляемо. Но теперь так нельзя. Вдох и выдох. Лишь бы не сорваться с тормозов. В глазах ее слёзы любви, страсти и предстоящей разлуки. Я перевернул Джу на живот, широко развел ее ноги и рыча вошел членом в узкую мокрую дырочку. С трудом я сдерживался, чтобы не вбивать со всей дури бедрами свою беременную жену в постель. Тела наши слились воедино, забыв о рамках времени и пространства подо рваные стоны Джу. Не было для нас в этот момент ничего более важного, чем наша любовь.

– Родная, – я с трудом перевел дух после первого раунда. – Ты, словно тигрица сегодня… Люблю тебя так, что самому страшно. Хочу тебя всегда и везде. Так не должно быть. Ты мой наркотик!

– А ты мой, – ее роскошная грудь вздымалась, топорщась горошинами сосков вверх. Я не утерпел и схватился за один, сминая его пальцами.

– А я твой! Джу, я только твой! Запомни это. На всю жизнь. Слышишь?..

Джу, не дала договорить, пленив мои губы жадным поцелуем.

Насытились ласками, как коты. Я перевернул ее на спину и погладил её живот:

– Не знаю, кто ты, мальчик или девочка, – обратился я к тому, кто поселился там, – Поэтому буду звать тебя просто Bunny