Берег тысячи зеркал (СИ)

— А это не так? — зло выпалив, Вера поворачивается. — В чем же наврала Сара и Платини? Я читала их показания. Там нет ни капли лжи. Разве это не так, Сан? Разве это не я стала причиной того, что ты не выполнил приказ?

— Ты, — отвечаю холодно и сухо.

Ты причина всему.

— И это ведь я не остановила тебя тогда. Не остановила, и не рассказала, что замужем? Так ведь?

— Да, это сделала ты, — снова подтверждаю ее слова.

— А следом… Что было следом, Сан? Ты знаешь почему я считаю, что использовала тебя? В тот вечер, на банкете, я узнала, что мою жизнь изменили без моего ведома. Опять. Замужество оставалось последней нитью, которая давала надежду, что я справляюсь со всем, и контролирую свою чертову жизнь. Что она еще не до конца сломана. Но я не справилась… — она тихо шепчет сквозь слезы, а я молчу. Не смею и слова проронить, потому что знаю правду. И она ее тоже скоро узнает. — Я не справилась с тем, как моя жизнь разрушилась в один ничтожный день. Всего несколько часов разделило ее на "до" и "после". Утро, когда он вышел в двери с обещанием вернуться, и вечер, когда его привезли едва живого. Я храбрилась до последнего, Сан. Уверяла себя, что это всего лишь временное испытание. Не замечала я этого времени, и того, как оно жестоко ускользало сквозь пальцы. А с ним уходил здравый смысл. Я стала похожа на тень, которая утром просыпается, чтобы вечером уснуть. Вот почему я не хочу здесь находиться. Не хочу, Сан. Потому что он так же знакомил меня с семьей и с друзьями. Знакомил, а потом все разрушилось. И это, — она срывается на злой шепот, а по мне бежит холодный озноб.

Он окутывает все тело, когда я вижу голую боль. Все время в Париже, я хотел узнать, откуда ее столько, но у Монмартра, Вера не раскрыла причин так явно. Не так это выглядело, как сейчас, когда я чувствую ее на расстоянии.

Даже прикасаться не нужно, чтобы ощутить дрожь, с которой Вера продолжает:

— Это как проклятое дежавю. Я вижу тебя, а смотрю на своего мужа, и этого не изменить ничем. Потому я сказала, что воспользовалась тобой. Нагло влезла в твою постель, чтобы вернуть его. Ты понимаешь всю степень мерзости моего поступка? И теперь это привело к еще худшим последствиям. Ты решил, что я приехала к тебе, но…

— Нет, — оборвав ее, я продолжаю, понимая, что обязан это сказать, иначе мы не поймем друг друга до конца никогда. — Я не хотел впутывать тебя в это. Я был против, изначально, и знал, что смогу решить все сам. Не хотел видеть, и уж точно не рассчитывал, что привезу в свой дом. Ты совершенно не вписываешься в картину того, что я привык видеть и ждать от отношений. Но стоило тебя увидеть снова, и все это превратилось в чушь. Я так решил. И я так захотел. Я захотел привести тебя сюда, и я привез. Я захотел тебя в Париже, и я взял то, что хотел. Прости, но не ты одна виновата, что мы переспали. Я тоже принимал участие, Вера. Непосредственное, если ты не забыла.

— Ты с ума сошел, — шепчет, а я киваю.

— Сошел, — и она права. Я рехнулся, потому что готов закрыть глаза на все. Закрыть их на то, что она заведомо пытается выставить себя с самой паршивой стороны, лишь бы я прекратил попытки сблизиться с ней. — Не хочешь нормального разговора. Не будем говорить, вообще. Ответь только на один вопрос. Ответь правдиво, и не оглядываясь на прошлое.

— Сан, — Вера осекает меня, пытается уйти, но я притягиваю ее к себе рывком.

Ее хрупкое тело ударяется в мою грудь, лицо оказывается всего в сантиметре от моего, а глаза становятся еще больше от испуга.

Вера замирает, а я хрипло шепчу:

— Скажи, что не хочешь меня? Давай, соври опять. Потому что, когда я тебя трахал, ты не его имя надсадно кричала сквозь стоны, а мое. Давай же. Лги себе снова. Сбегай. Я отпущу тебя. Я сделал все, что мог, чтобы удержать тебя сейчас, и воспользоваться этим шансом. Ведь его могло и не быть. Ты просто удрала. И потому я намеренно привез тебя сюда. Показал семью. Назвал своей женщиной. Все сделал, чтобы не позволить опорочить твое имя еще больше. Закрыл глаза на твой глупый побег. Я готов смириться со всеми твоими недостатками, которые настолько явны в моем обществе, что их заметит даже ребенок. Да. Мы не подходим друг другу. Это факт, в который я не верил, и пошел на поводу у эмоций. Но мне плевать и на это, Вера. Я действительно хочу тебя. Потому ответь, раз уж желаешь уйти с чистой душой, и закончить все правильно. Как я хотел закончить у Монмартра, когда мы прощались. У тебя действительно нет ко мне никаких чувств? Ты действительно хочешь уйти сейчас? Из-за глупых предрассудков? Потому что я вижу иное, чаги*(милая)… — закончив шепотом в ее губы, впитываю дрожь Веры.

Насыщаюсь ее ознобом, как дикий, ведь знаю — его причина не в страхе. Вера дрожит от возбуждения, ее дыхание вязкое и густое опять, ее взгляд снова обжигает. Все выглядит в точности, как тогда. Я знаю это, а она упрямо открещивается, не желая признавать, что чувствует то же, что и я.

— Ну же, Вера. Скажи, что ты меня не хочешь, — прижимаю сильнее, а она злится.