Берега дождя: Современная поэзия латышей

1
Саунд Матвеевской улицы ночью:
электроны гудят в проводах, капля вечности стонет в кране,
автомобильные чик да чирик, кроит брусчатку фура,
одинокое жужужужжанье троллейбуса,
двортерьер томно брешет, ему отзываются в конце концов.
Орден стопки не спит; сестер порицают братья.
(Каждый проезжающий автомобиль заставляет свечу трепетать.)
Русские народные от фонаря
и до Любочки-Юбочки,
а на улице Ключевой все точки закрыты, исключая одну.
Пара сантим в кармане нервничает, ожидая приплода.
Клав! Я теперь живу на улице Твоего сына.

2

Ежели Альтона – Латинский квартал,
то здесь подножье Монмартра.
Гей, старина! Анатоль, гей!
Ежели Монмартр – это Агенскалнс,
то здесь Монпарнас.
Не 19, конечно, но 89-6.
Шут с ним, псевдомансарды, сухие сортиры.
Может быть, ты поступил в Академию в 89-м?
Может быть, ты в ней отучился шесть лет?

3

Тут хорошая аура.
На подоконнике разведу летучих мышей.
На Луговой (а то Полевой) улице наплету веночков.
Скрипку сверчка я настрою так,
как ты захочешь.
И, была не была, отправлюсь в поход за искоркой рододендрона.

4

Вентиляционная дырка на кухне:
виден дымоход
и, если напрячься, серебряный отвислый ус месяца
(другой, невидимый, полощется в реке Ушуайя или же в реке Мары,
речка Мары коричневеет от просыпанного табака Dobelman),
зато зеленеетзеленеет парк Аркадии.

5

Тут хорошая аура.
Хотя и залистана книга.
Вот она, от кончиков ногтей и до мозга костей настоящая Рига.
Сквозь сон бредут коровы, поет лосось, блестит чешуя.
Надсадно оса гудит, и другая
дуэтом, как гитара и бас.
Выстраиваются в очередь стихотворения (где взять столько свечей?),
и цимес их на вес вполне ощутим.
Рабиндранат Тагорян, индийский факир из Лимбажей,
шпагоглотатели, бродячие кукольники, Карабас Барабас.

Час призраков определенно минул.

Жаль, мимо касс.

6

Чует, чует мой нос.
Мощеная улица с каноническим текстом про яйца.
Цыганский переросток Рингла глядит в окно.
В полуподвале коммерц-парикмахерская «Данас».
О, бойся данайцев!

7

Светлая кровь с фитиля свечи
скатывается мне на левую руку,
густея.
Пламя и свернувшийся воск.
Кельтский меч в моей правой руке помнит все.
Золотая яблоня.

8

Инга приснилась. Не Яблонька.
Кацапочка из 9«Б» нашей школы.
Смех сквозь слезы, балетные ножки в разношенных чоботах.
Глаза же сверкают, как месяц май (для
кого?) Портовый ветер в косе. Возбуждает.
Что ж, выпьем, на хальяву – таков мой тост.
Лирический мовизм.

9

Лирический мовизм.
По совместительству сценический реквизит.
Или, изволите видеть, картина без автора.
Все на продажу. Вольера с нетопырями, роскошнейшее небытие,
или заурядное присутствие в завтра.

10

«я думаю Ты улыбнешься
бесхитростным этим строчкам
а может быть и поплачешь
над сотней моих чудачеств

на небе свары птичьи

чего им делить спроси их
я знаю лишь что на крыльях
птицы несут Мессию

гляжу в глазах встали слезы

я думаю Ты улыбнешься
а может быть и поплачешь
за окнами цвета розы»

11

Филя отнюдь не глуп, но слегка покусан.
Прет на рожон порой, порой параллельным курсом.
Филин летает ночью, мышиные ультразвуки;
складывают крылышки Чикаго Блэк Хавкс.
Эманацией поля Святого Духа, быстрее света
в миллиард тысяч раз.
Маленькая черная родинка возле уха.

12

Когда сгорает свеча,
густой парафиновый запах
приводит сны
и Малую ночную музыку.