Берега светлых людей

Следующим утром первые снежинки закружились на сыром, голомянистом ветру. Прибыл давно ожидаемый вечно угрюмый Карл. Возле Сароса в этот момент никого из близких друзей не было: все отправились в город.

Услышав шум, смех и свист воинства за буграми, вождь поспешил наверх. Большой отряд Карла цепью втекал в стаю, состоявшую из растрёпанных, праздных, безоружных воинов, вздымавших вверх руки и лезших с объятиями, — неприятная для глаз главнокомандующего картина. Он и не пошёл оттого никуда, с возвышения осмотрел своё срамное воинство и вернулся к костру.

— И это все наши? А где остальные? — Карл на тонконогом скакуне топтался над Саросом.

— В городе все, или промышляют где-то... — Конунг поднял глаза на Карла, но тот будто и не желал спешиваться: лошадь его, пританцовывая-подпрыгивая, прошла за спину, встала, тюкая надоедливо копытцами. — Да слазь ты! И расскажи хоть что-то! — Сарос обернулся назад и увидел в неуютной близости от себя шустрые ходули степного красавца, который прямо-таки выламывался под умелым седоком. — Брось своего кузнечика и рассказывай, где был!

— Хочешь подарю?

— Мяса в нём мало, не кормил, что ли?

— Замысловато ты тут устроился... Безрадостно... Только о мясе теперь и думаешь.

— Как рубану по тараканьим этим ножкам! — Сарос не выдержал пляски-глумления за спиной, поднялся, обнажил меч.

— Что в городе? — Карл выехал к костру и заставил коня выкинуть залихватский курбет: за поводья сильно вывернул лошадиную морду — скакун на задних ногах сделал два прыжка назад и, резко выравниваясь, сильно тряхнул наездника.

— Убьёшься, чёрт! — Сарос, наконец, заметил стать скакуна. — Красавец!

Карл соскочил на землю, подошёл к конунгу, пал перед ним на одно колено и склонил непокрытую голову. Сарос возложил на неё ладонь и тихо произнёс:

— Слава богам, что милуют тебя непоседливого.

— Не думал уж и увидеться, — проговорил Карл, когда уселись с той стороны костра, куда не совался гуляющий шлейф тяжёлого дыма; Сарос ничего не ответил, приготовившись долго и напряжённо слушать. — Лехрафс не зря, совсем не зря тебя позвал. Тяжело ему очень. Своих воинов, ты и сам понял, у него немного. Хоть он и царь, но на битву пойти за ним могут лишь новые племена, которых никто из купцов не приглашает в дело, да ещё гвардия его, коей он платит даже и без походов. Здешний народец, что у моря вдали городов, и народец, что на Тавре и на Тирасе, родственные нам. Все глазеют на другой берег, кормятся с греческих рук да ждут, кто больше заплатит. Коль платы от Лехрафса долго нет, то и разбегаются от него каждый по своим промыслам. Тут все такие. И город этот... Как он зовётся?

— Не знаю я... Забыл... Кантель говорил что-то...

— Мне в степи называли: город асов — Ас-град. Река чуть дальше течёт, и город ещё на ней стоит, а болот там уже нет. Если не врут люди, то река до гор ведёт, до племён, где каждый поодиночке живёт — не как мы... — Карл выбросил указующую десницу в сторону видных отсюда деревянных стен и вопросительно посмотрел на Сароса: конунг ничего этого не знал. — А за рекой, за городом соседним опять город лежит — только на другом море. Оттуда к грекам короче, — продолжил Карл.

— Здесь что, два моря? — Конунг теперь и сам понял, что в последнее время совсем не занимался никакими делами.

— Что-то ты помолодел... Ветром выдуло всю твою поросль, или болен? — Карл с недоверием всмотрелся в лицо командира, выражавшее внимательный интерес, задержался на сильно укороченной причёске, потом отвернулся к невидимому за бугром селению. — Город сей построен людьми, которые в незапамятные времена отошли туда, — Карл показал рукой на север, — а здесь нынче непонятные племена живут сами по себе. Но всё равно, мне говорили, они послушны Лехрафсу.

— Так кто же Лехрафс? — Сарос явно испытывал раздражение от неприятного осознания полного непонимания ситуации.

— Что ты нервный такой? Чего лик оголил-то?

— Сердечная немочь обуяла.

— Кто ж виновница?

— Есть тут одна... Горожанка... Пальцы цепкие. Глаза — ах, ах! — вроде бьют по темени и лезут внутрь! Но краснеет и пугается... Не могу боле. Вожделею её! Город намерен вверх дном перевернуть...

— Да... — понимающе покивал Карл и стал ждать, когда Сарос закончит пыхтеть, моргать, сжимать кулаки, ощупывать остатки бороды и вновь вспомнит о рассказчике.

— Может статься, этот город и не Лехрафса вовсе? — вышел-таки из душевного раздрая вождь.

— Лехрафс его обороняет от всех — это точно.

— А какой народ под Лехрафсом?

— Он тут царь всем!

Конунг мало что понял в последнем изречении и пообещал:

— Я у тебя больше ни о чём не спрошу — сижу и молчу. Ты вещай по порядку, что знаешь. После соображения выскажешь. А власы мои не тронь — я из-за этого ненужные грады готов брать! — Сарос устроился поудобнее и смолк.

Карл посмотрел на ушедшего далеко вверх своего скакуна.