Береги нашу дочь (СИ)

За это время Мицури порядком изменилась, что даже порой не узнавала себя, но мирилась с этим, ведь малышу куда важнее родиться здоровым. Тяга к сладкому только увеличивалась, и Мицури съедала много слоек или сладких моти, требуя добавки. Обанай этому не очень удивлялся, сладкое она любила всегда, но сейчас это было слишком, и в очередной раз поставив перед женой небольшую порцию вишнёвых моти, неоднозначно посмотрел в её невинные изумрудные глаза:

— Мицу, это уже третья порция, может достаточно? — поймав укатившуюся из тарелки моти, Обанай положил её обратно

— Нет, я не наелась!

С удовольствием запихивая в себя сладкие шарики, Мицури выглядела очень мило, шел уже шестой месяц беременности, она немного поправилась, но это не выходило за рамки нормы, лишь щёчки стали ещё пухлее и мягче чем обычно, и животик стал таким большим, что приходилось всегда тянуться вперёд за столом, вытягивая тонкие ручки

— Ну всё, это последняя! Иначе я спрячу от тебя их! — Обанай интересовался обо всём у врачей-акушеров в городе, и ему рекомендовали следить за сбалансированным питанием Мицури — Тебе нужно кушать овощи и фрукты.

Усаживаясь рядом, Обанай поставил перед собой порцию риса с юкари, и понемногу съедал свою небольшую порцию. Словив на себе обиженный взгляд жены, он улыбнулся и лишь приставил ближе к ней тарелку с фруктами. Они зимой очень дорогие, их почти не достать, но яблоки и бананы всё же были. Обанай хотел взять парочку, но воздержался — Мицури нужнее.

— Ну если только банан… — Мицури потянулась в тарелку, но застыла в паре сантиметрах от неё, после чего выудила из рук Обаная палочки с хитрой ухмылкой

— Эй? А я чем есть буду? — заприметив её неоднозначный взгляд, Обанай понял, чего она хочет

— Я буду тебя кормить! — набрав риса на палочки, Мицури заботливо поднесла их ко рту Игуро, держа свободную ладонь снизу, и улыбнулась так довольно, словно делала это впервые — Давай, кушай!

Обанай к этому никак не мог привыкнуть, такой прием пищи был для него очень необычным. Мицури от заботы пихала в Обаная большие порции со словами «Ты мало ешь, смотри, как похудел!». Попытки отказаться от еды всегда заканчивались провалом, пока Мицури не успокоится он вынужден был есть. Конечно, он понимал её излишнюю опеку, организм словно готовится к тому, что ей придется оберегать и растить малыша, но Обанай далеко не маленький. Но ради Мицури он терпеливо и слегка смущенно принимал такие обеды

— Вот так, вкусно, да? — набирая ещё немного риса, Мицури была похожа на заботливую ласточку, что ухаживала за своими птенцами

— Да, очень вкусно… Тебе так нравится меня кормить? — пережевывая рис с солёным привкусом от листьев периллы, Обанай заглядывал в её полные счастья глаза

— Да, так я буду знать, что ты точно не голоден! Кстати, у нас остались ещё острые закуски с лета, хочешь?

— Я буду, а тебе нельзя.

Кажется, Мицури очень расстраивалась, когда Обанай напоминал ей о том, что некоторые продукты лучше не употреблять, а именно это касается острых блюд. Девушка лишь дула румяные щечки, отворачиваясь от заботливых гетерохромных глаз:

— Ну Игуро…

— Мицу, потерпи ещё немного…

— Тогда эти моти все мои! — загребая кучку сладких шариков себе в руки, Мицури неуклюже поднялась с пола

— Хорошо, кушай на здоровье, — наконец получив свои палочки обратно, Обанай доедал остатки риса. В этот раз обошлось без огромный порций удона или рисовой лапши…

Сильный ветер словно готов был сломать окна, с огромной силой продавливая их снаружи. Снег забился во все возможные ложбинки и трещины, а на стеклах красовались извилистые полупрозрачные узоры, словно кто-то неосторожно рассыпал снежинки, поцарапав ими поверхность стекла. В доме в основном было очень тихо: Мицури много спит, а Обанай на работе. Они, можно сказать, слишком привыкли к тишине, но с ней придется расстаться, когда на свет родится малыш…

— Имя придумала?

— Нельзя же! — возразила Мицури, поедая мятную моти

— А… Да… Точно… Ну… Тогда позже скажешь…

— Я ещё не придумала, — оценив количество сладкого в ладошках, Канроджи поняла, что съесть их не сможет, и высыпала всё обратно, Обанай лишь удивлённо глянул в её сторону, убирая опустевшую тарелку после риса

— Не будешь больше?

— Я хочу на прогулку…

— Погоду видела? В такую даже я на работу не иду.

— Знаю… — тяжёлый вздох был словно обида, но она понимала, что пойти нельзя, и всё равно очень хотелось — Хоть на веранду можно?

— Там очень холодно. Давай завтра? Думаю, всё как раз закончится.

— Ну… Хорошо… Сейчас не буду идти…

— Спасибо, уже поздно… Ты идёшь спать? — насухо вытирая полотенцем уже вымытую посуду, Обанай складывал всё на полку

— Да, я жду тебя — Мицури ушла в комнату, потихоньку топая маленькими шагами, что вызывало умиление и улыбку у Игуро, и поспешив закончить на кухне, он так же пришел в комнату.