Берегиня (СИ)

Цаца хрюкнула у крышака под боком и к плесухе граблькой потянулась. Но крышак бутыль ей не дал, добрый Верста жилился.

Чалая попёрлась к закутышку, но встала не так прям ваще возле подвалохшного, а слегонца побоку. Не лычкина бы масть, давно бы её на Кольцо за топляк сторговали. Но чёт палёным подванивает: Верста разошёлся, видать, и масть не спасёт.

Крышак малоха шатался и рожу морщил; в бухих мозгах, видать, пошивеливалась мыслишка.

– Подгон для вас, – поворочал он языком. – Зима будет…

Цаца заржала.

– Ша, падла! – тряхнул он шабалду. Та заскулила, захлюпала. Крышак прижал её косматую башку к себе, потрепал малость, даже бутыль подарил.

– Да не базлань, Торичка! Я ж люблю тебя, курву. Любовь – знаешь?

Чё-то промямлив в ответ, Цаца хлебнула, приберегая бутылку за донце. Простой ведь Птахой в Карге под загонами шворилась, но вот те на – к крышаку в койку пульнулась. Обычно-то крышаки в Цацы коренных брали, или свежих батонок с подвальчиков, а не сливной бак бригадный, да Версте по херу – обмарался и рад.

– Ну чё, зима будет, – молол дальше хмельной крышак. – А в Карге не курорт, сука. Карга вам не вшивый «гоп-стоп», от Карги кутышня по подвальчикам щемится, а мурлогоны, типа Скорби, мозгой наперёд пораскинут: рыпануться, нет?

Крышак закутышка-то закумарил, тот и бебики-то не знал куда пялить, а вот лычке его ботва на вороний хер не упала. Она больше Цацу срисовывала. Вот бы ей, Чалой, на пяток лет помоложе быть, кто бы тогда на Тузах форсил?

– Лыка! – рыкнул крышак. Засёк, падла, что она тормозила. – Ты чё морозишься, лепила роденая, совсем по мизге пошла?.. У-у, да ты сама, как мизга старая, крысья мать.

– Не старая я, мне тридцать девять.

– Че?!..

Она чё, вслух сказала? Ё-ма-на… само с языка черканулось. Ну, умела она считать, не перед Верстой же глуздем светить? Лучше закочемарить и дуркой прихериться.

Верста лапищу потянул, капюшон грызлый с толстовки тянет, а тот не тянется: дубак ночью, так закупоришься – на гольё прирастёт. Под кургузкой мешки шорхают, дрянью всякой прифальцованные. Когда от дубака жопа сморозится, плевать ваще: хоть как кутыш обкрутишься.

– Ну и тырло у тебя… – прогудел крышак, в упор глядя на лычкины щи. Цаца под его лапой сильнее ранещнего заржала. Тут Чалую и жегонуло! Галились-то не над ней – над её рожей галились! Была чушка босячая, да на срезе подправили!

– Вот поясни, хламьё, кому ты на хер на Вышке сдалась? Кто греть тебя, читу, будет? – отряхнул крышак от неё руку, как от шелупени какой.

Чалая затихорезилась. Ну и чё, что щас ей в Гарем не вписаться? Щас вкалывает на Вальтах, на Шестёрах, в колоде, а не кочуматит! Пусть не Цаца, а всё лычка – не мизга: шарится по заброшкам, топляк и шмотьё собирает, грибы чистит, Чёртовы Слёзы бодяжит, на волне стоит вместе со всей Каргой. Загонщики от костра её не шпыняют: какая-никакая, а баба.

– Ну-ка, возьми глаза в зубы… – ткнул Верста рукой в кутыша. – Молодой, борзый, ко мне в мизгу клеится; возьму его – ещё хавальник в Карге будет… Как зовут-то, чушок?

– Меня? – не въехал пацанчик.

– Нет, мать твою, меня! – взрыкнул крышак.

– Андр… – начал закутыш, да в морду заехали. Пацанчик упал, макитрой замотал и юшкой утёрся.

– А ща не звезди, паскуда! Целое имя тебе не по Праву!

Верста полез к себе за ворот рубахи, достал цепочку серебряную, на цепке свисток, на свистке воронья башка клюв разявила. Бухой крышак Свистом потряхивает, ему бы по уму сныкать Свист – хоть в пердальнике спрятать, но за зря на свет не показывать.

– Вот-а вы где у меня все! – шикарил Верста. Цаца на его крышакову власть пырится, как на золотой хер.

– Не свистну, так с голодухи копыта загнёте, – ломил Крышак. – Как подвалохшные грибы точить будете, пока кишки не забьёт. Видал?.. Чё ты зырешь! Я за посвист любому макитру сверну, у-угх… – потряс он кулачищем с цепкой и обратно в пьяной лыбе расплылся.

– Андрейка – да? В Карге по имени не циркулярят… Рейка – во! Вот и погоняло тебе. Пользуйся, крышак окрестил, всё по Праву!

Цаца заржала. Чалая сплюнула. Верста поворотился к ней, и лыба сразу проквасилась.

– А ты чё, крысья мать, не гогочешь?

– Да не в жилу, чёт…

Верста обтёр себе харю лапищей. Не к добру при нём зубы показывать. Лычка сжалась, как крыса на палеве. И чё лезет? Но крышак бить не стал.

– Зря не моришь; с такой харей только с ухохатом по жизни ходить, а я уматных люблю! – прижал он к себе Цацу, так что та завизжала.

– Ну всё-всё, каре!.. – отставил шмоху крышак. – Я вам, чушкам, ща подрядочек выпишу. Затащите – в Карге чилиться будете. Проквасите тему – к ломтям на хер выставлю. Усекли?

Чалая закупорилась, а пацанчик, покряхтывая, с пола вставал.

– Подрядочек… чё там… ну… – напрягал бухую решалку Верста.

– Шугайскую хату не в падлу пусть пошукают. До утра не надыбают – тогда и шурнуть, – влезла вдруг шмоха.