Берегись, Ангел!

Сжимая пальцами рукава, ощущая, как лицо загорается под изучением зеленых глаз. Аристов перестает улыбаться и подходит ко мне вплотную.

— Глупые вопросы задаешь, Цветкова. — Говорит и смотрит на мои губы, от чего я непроизвольно сглатываю. — Я вчера назвал тебя своей девушкой не из прихоти, Ангел, а потому что действительно этого хочу.

— Что…

— Меня послушай, пока не напридумывала себе всякой дряни. — Кривится Дан, делая еще один шаг и сокращая расстояние между нами до опасного, от которого у меня мурашки по коже. — С тобой хочу быть. Сейчас. Не потом, нет. Именно сейчас. Хочу. Тебя. Себе. — Его голос заставляет дышать через раз, а смысл сказанного доходит с замедлением. — Заботиться о тебе хочу. Целовать тебя хочу. Время вместе проводить. Просто прикасаться. — Данияр так смотрит на меня, что я задерживаю дыхание и не моргаю. — Моя, Цветкова, без вариантов. Моя.

Замолкает, а я чувствую, как бьется сердце.

Часто-часто, будто сейчас вырвется из груди.

— Дан! Дан! Ветер! — Кричит Олежка, разрывая пелену, которая повисла над нами с Данияром.

Я опускаю глаза, чтобы не видеть жадного взгляда Аристова, а он отступает.

— Сядь и пожуй что-нибудь, а то скоро вместо змея улетишь. — Усмехается, а я внимательно смотрю, как он уходит к Олежке.

Медленно опускаюсь на плед, который Дан постелил на пока еще зеленую траву. Происходящее можно отнести к фантастическим явлениям. Сам Аристов изъявил желание быть со мной и говорил вполне серьезно. Он не шутил, и на притворство мало смахивало.

— Подожди, — доносится его спокойный голос, и я тут же перевожу взгляд на братишку, который держит змея, — вот так. Сейчас. Удерживай. Я помогу. — Данияр улыбается, а Олежка звонко смеется, когда его птица взлетает вверх и парит на ветру. — Молодец, боец!

Внутри все переворачивается от того, что Олежка счастлив. И что для этого нужно было? Один наглец и столько же воздушных змеев.

— Даже корзинку не открыла, — усмехается Данияр, вернувшись и качая головой, — между прочим, там много вкусняшек. — В подтверждение словам открывает ее, достает бутерброд и театрально откусывает, от чего я не могу сдержать улыбку. — О-о-о, Цветкова, ты оказывается умеешь смеяться. — Он берет еще один бутерброд и поднимется. — Если будешь бояться, Ангел, то не успеешь насладиться такими моментами. — Аристов кивает на Олежку и снова смотрит на меня. — Жизнь слишком коротка, — грустно улыбается, делая шаг в сторону увлекшегося братишки, — и ты, как никто другой, должна это понимать.

Глава 56

Данияр

И снова в ушах звенит бедное и несчастное "раз, два, три" от Анны Васильевны. Как ни стараюсь, Ангелика все равно напряжена в моих руках.

Хотя стоит заметить, что за последние несколько дней мы явно преуспели и вальсе, и в уроках по самообороне. Ангелу удалось раз уложить меня на лопатки, к моему удовольствию, и к ее стеснению.

Она была мила, приветлива, позволяла довозить ее, играть с Олежкой, но…

Не больше.

Чувствовал, что между нами стена.

Ангелика установила барьер и не давала возможности пробить его.

Боялась меня.

Понимал, только…

Это бесило.

Не знал, что я должен сделать, чтобы стать ближе.

Все испробовал.

Все логичные и не очень методы.

Бесполезно.

— Вижу небольшой прогресс, но нужно заниматься. — Анна Васильевна задумчиво посмотрела на нас. — Вы — центральная пара. Ангелика, постарайся расслабиться, хоть вот настолько… — Женщина показала пальцами небольшое расстояние. — На сегодня достаточно. Данияр, задержись ненадолго. Цветкова, свободна.

Ангелика кивнула и, схватив рюкзак, покинула зал. Я же убрал руки в карманы брюк и вопросительно взглянул на учительницу.

— Данияр, я хотела поговорить с тобой о Цветковой. — Начал Анна Васильевна, и ее поучительный тон мне уже не нравился.

— И? Что не так?

— Не пойми неправильно, но… — Женщина сложила руки на груди и не сводила с меня глаз. — Уже все знают о ваших отношениях.

— Все это кто, Анна Васильевна? И даже если знают, то что? — Спрашиваю, сражаясь с учительницей взглядом.

— Мы не имеем права лезть в личную жизнь учеников, но, — продолжила с важным видом Анна Васильевна, — тут особый случай. Ангелика многое испытала, и часть твоей вины есть. Ты не можешь это отрицать.

— И?

— Данияр, не нужно играть с чувствами бедной девочки. Ей и так от жизни досталось. — Учитель повышает тон, а я усмехаюсь, отходя, поднимая сумку и перекидывая лямку через плечо.

— Вы правы в одном, Анна Васильевна, вы не имеете права лезть в личную жизнь учеников, поэтому идите к черту со своими советами. — Иду к двери, а Анна Васильевна возмущенно фыркает позади.

— Данияр, что ты себе позволяешь?!

— То же самое, что и вы, Анна Васильевна, нарушаю рамки приличий. — Открываю двери и громко хлопаю ей, потому что достали.

Ищу Ангелику глазами, но около танцевального зала ее нет. Спускаюсь к тачке, но и там пусто. Кидаю сумку в спорткар и возвращаюсь в школу. Ищу по коридорам и замираю, когда вижу ее с Кругом. Она активно жестикулирует и что-то ему говорит, а я наблюдаю, сдерживая едкое ощущение, расползающееся по грудной клетке.